как сходу высосать из пальца диагноз поведенческой модели (с)
Предыдущий кусок тут vereskovyj-sklon.diary.ru/p109166000.htm
читать дальшеОдно Катце решил сразу: с вопросом «кто виноват?», то бишь, кому именно и для чего понадобился гениальный кересский подрывник, он разберется потом, если будет время; первоочередным же является «что делать?». Даже если Гая по какой-то неведомой причине и вправду разыскивают агенты федералов (в чем Катце, честно говоря, сомневался), этот интерес рано или поздно неминуемо привлечет к его персоне внимание амойских спецслужб, и тогда уж однорукому монгрелу точно не светит ничего хорошего. А значит, пока парень не угодил между молотом и наковальней, надо срочно обезопасить его от всех заинтересованных лиц наиболее эффективным – не считая похорон, конечно – способом: удалив от этих лиц на расстояние, которое сделало бы поиски бесполезными или хотя бы нерентабельными.
Вот только для исполнения этого гениального плана нужно было сначала самому разыскать объект и встретиться с ним, а Гая, как очень быстро убедился рыжий, на данный момент в трущобах не наблюдалось.
Вздохнув, Катце извлек из недр памяти своего монструозного терминала запароленый файл, служивший ему подобием не то записной книжки, не то судового журнала, и выкопал оттуда последние сведения об одноруком. Ага, теперь ясно, почему он не смог вспомнить обстоятельства последнего всплытия монгрела на поверхность кересских помоев: в записи значилось лишь число и имя парня, сбросившего ему на комм информацию о Гае. Катце нахмурился, пытаясь вспомнить… Что-то там такое было – не как обычно. В ход пошел архив сообщений комма, который дилер периодически чистил, но никогда не удалял то, что грозило еще каким-либо образом пригодиться. Ага, вот: «Шеф, тут про Безрукого кое-что…» - обрыв связи, потом второе сообщение: «Пардон, я пока что тоже немного в заднице, отзвонюсь позже». И все. Катце сжал зубы на фильтре сигареты, про себя кроя нехорошими словами осведомителя, Гая и самого себя. Да, сам он как раз тогда занялся разруливанием одной серьезной проблемы, и ему было не до взрывоопасного монгрела, иначе бы перезвонил информатору и внес в «записную книжку» все нужные сведения. Как бы там ни было, упущенное следовало наверстать -- лучше поздно, чем никогда. Катце набрал номер осведомителя, тоже монгрела; тот на вызов не ответил.
Рыжий вновь перебрал в уме неприличный лексикон. В конце концов, эти недоумки получали от него в пользование прекрасные мобильные телефоны, замаскированные под дерьмо (чтоб никто не позарился), именно в обмен на ту самую информацию, которая могла держать его в курсе трущобных новостей. Катце уже собрался пустить по следу незадачливого сопляка своих людей из Кереса – тех, что квалификацией повыше и шифруются получше, но тут вспомнил: этого мальчишку прирезали в большой драке, и возможно даже, именно в тот день. Кроме него никто из лиц, могущих заинтересовать рыжего, тогда не пострадал, и Катце лишь слил в Гардиан сведения о количестве убитых: «популяцию» следовало поддерживать на стабильном уровне, идеально соответствующем своей цели – служить пугалом для граждан Мидаса, - поэтому все, что касалось численности, управлением этого заведения тщательно фиксировалось.
Итак, след обрывался.
Поиски Гая представляли собой определенное неудобство еще и потому, что последние год с лишним он практически нигде не жил, бродяжничал в буквальном смысле слова. Существовала квартира, номинально считавшаяся его жилплощадью, но там его давно никто не видел, парень ночевал где-то и у кого-то, причем эти кто-то являлись понятием более чем растяжимым – так, случайные люди и компании, в которых однорукий монгрел пил -- или не пил, что на самом деле случалось гораздо чаще. Несмотря на бродячий образ жизни, Гай жил довольно замкнуто, лишь иногда водил недолгие знакомства с совсем уж непонятными, по меркам Кереса, личностями. Правда, некоторые из этих непонятных личностей числились у Катце в тайных осведомителях, поэтому кое-что о жизни Гая он знал. Например, что в компании тот пьет очень немного, а выпив, замыкается в себе и угрюмо молчит. И что большую часть времени, хотя и не так долго, как на этот раз, пропадает невесть где в Мидасе. Катце как-то столкнулся с ним случайно, и даже предложил Гаю пристроить его куда-нибудь, не работать, так хоть подрабатывать -- чтоб только не болтался зря, но в ответ услышал не менее интересное предложение идти к Юпитеровой матери.
- Смотри, - напомнил ему рыжий то, о чем уже предупреждал раньше, - попадешься – выдерут тебе протез вместе с твоим обрубком. Новый я тебе подогнать не смогу, даже если сам уцелеешь.
Ответом было вполне логичное, хотя и бессмысленное:
- А я у тебя и этот не просил!
Катце тогда плюнул и предоставил Гая его собственным заботам, но совсем из виду все-таки не выпустил.
Зато ни с кем их «бизонов» с тех пор, как взорвался Дана Бан, монгрел знаться не желал. А может – они с ним. То ли Гай проболтался своим прежним приятелям, до чего довзрывался, то ли просто стыдился попадаться им на глаза, чувствуя за собой вину в смерти Рики. В общем, был сам по себе.
Катце на всякий случай еще раз обзвонил всех своих информаторов в Кересе; но, как и ожидалось, никаких результатов это не принесло.
Неприятно, однако пока не смертельно, оставались еще ниточки. Где происходила драка, ее эпицентр, рыжий помнил и сейчас, хотя сам там не был. Раз Гая поминали в тот день, значит, есть вероятность, что именно в связи с ней. Наверняка пары вопросов к барменам из ближайшего заведения будет достаточно, чтобы прояснить дело: при той репутации, что закрепилась за Меченым, деловые люди в Кересе почитали за лучшее не портить с ним отношений.
Один звонок в бар – и рыжий узнал все, что можно было узнать, о событиях Великого Кересского Побоища и об исчезновения Гая.
Оказалось, однорукий монгрел сумел вызвать гнев довольно многочисленной банды «Железные хребты». Не придумал ничего лучше, как вступиться за какого-то мальчишку-калеку, вроде бы шлюшку, однако последствий счастливо избежал: то ли кто-то пришел к нему на выручку, то ли нашлись желающие наехать на саму банду. Вот собственно, и все, что ему смогли сообщить.
читать дальшеОдно Катце решил сразу: с вопросом «кто виноват?», то бишь, кому именно и для чего понадобился гениальный кересский подрывник, он разберется потом, если будет время; первоочередным же является «что делать?». Даже если Гая по какой-то неведомой причине и вправду разыскивают агенты федералов (в чем Катце, честно говоря, сомневался), этот интерес рано или поздно неминуемо привлечет к его персоне внимание амойских спецслужб, и тогда уж однорукому монгрелу точно не светит ничего хорошего. А значит, пока парень не угодил между молотом и наковальней, надо срочно обезопасить его от всех заинтересованных лиц наиболее эффективным – не считая похорон, конечно – способом: удалив от этих лиц на расстояние, которое сделало бы поиски бесполезными или хотя бы нерентабельными.
Вот только для исполнения этого гениального плана нужно было сначала самому разыскать объект и встретиться с ним, а Гая, как очень быстро убедился рыжий, на данный момент в трущобах не наблюдалось.
Вздохнув, Катце извлек из недр памяти своего монструозного терминала запароленый файл, служивший ему подобием не то записной книжки, не то судового журнала, и выкопал оттуда последние сведения об одноруком. Ага, теперь ясно, почему он не смог вспомнить обстоятельства последнего всплытия монгрела на поверхность кересских помоев: в записи значилось лишь число и имя парня, сбросившего ему на комм информацию о Гае. Катце нахмурился, пытаясь вспомнить… Что-то там такое было – не как обычно. В ход пошел архив сообщений комма, который дилер периодически чистил, но никогда не удалял то, что грозило еще каким-либо образом пригодиться. Ага, вот: «Шеф, тут про Безрукого кое-что…» - обрыв связи, потом второе сообщение: «Пардон, я пока что тоже немного в заднице, отзвонюсь позже». И все. Катце сжал зубы на фильтре сигареты, про себя кроя нехорошими словами осведомителя, Гая и самого себя. Да, сам он как раз тогда занялся разруливанием одной серьезной проблемы, и ему было не до взрывоопасного монгрела, иначе бы перезвонил информатору и внес в «записную книжку» все нужные сведения. Как бы там ни было, упущенное следовало наверстать -- лучше поздно, чем никогда. Катце набрал номер осведомителя, тоже монгрела; тот на вызов не ответил.
Рыжий вновь перебрал в уме неприличный лексикон. В конце концов, эти недоумки получали от него в пользование прекрасные мобильные телефоны, замаскированные под дерьмо (чтоб никто не позарился), именно в обмен на ту самую информацию, которая могла держать его в курсе трущобных новостей. Катце уже собрался пустить по следу незадачливого сопляка своих людей из Кереса – тех, что квалификацией повыше и шифруются получше, но тут вспомнил: этого мальчишку прирезали в большой драке, и возможно даже, именно в тот день. Кроме него никто из лиц, могущих заинтересовать рыжего, тогда не пострадал, и Катце лишь слил в Гардиан сведения о количестве убитых: «популяцию» следовало поддерживать на стабильном уровне, идеально соответствующем своей цели – служить пугалом для граждан Мидаса, - поэтому все, что касалось численности, управлением этого заведения тщательно фиксировалось.
Итак, след обрывался.
Поиски Гая представляли собой определенное неудобство еще и потому, что последние год с лишним он практически нигде не жил, бродяжничал в буквальном смысле слова. Существовала квартира, номинально считавшаяся его жилплощадью, но там его давно никто не видел, парень ночевал где-то и у кого-то, причем эти кто-то являлись понятием более чем растяжимым – так, случайные люди и компании, в которых однорукий монгрел пил -- или не пил, что на самом деле случалось гораздо чаще. Несмотря на бродячий образ жизни, Гай жил довольно замкнуто, лишь иногда водил недолгие знакомства с совсем уж непонятными, по меркам Кереса, личностями. Правда, некоторые из этих непонятных личностей числились у Катце в тайных осведомителях, поэтому кое-что о жизни Гая он знал. Например, что в компании тот пьет очень немного, а выпив, замыкается в себе и угрюмо молчит. И что большую часть времени, хотя и не так долго, как на этот раз, пропадает невесть где в Мидасе. Катце как-то столкнулся с ним случайно, и даже предложил Гаю пристроить его куда-нибудь, не работать, так хоть подрабатывать -- чтоб только не болтался зря, но в ответ услышал не менее интересное предложение идти к Юпитеровой матери.
- Смотри, - напомнил ему рыжий то, о чем уже предупреждал раньше, - попадешься – выдерут тебе протез вместе с твоим обрубком. Новый я тебе подогнать не смогу, даже если сам уцелеешь.
Ответом было вполне логичное, хотя и бессмысленное:
- А я у тебя и этот не просил!
Катце тогда плюнул и предоставил Гая его собственным заботам, но совсем из виду все-таки не выпустил.
Зато ни с кем их «бизонов» с тех пор, как взорвался Дана Бан, монгрел знаться не желал. А может – они с ним. То ли Гай проболтался своим прежним приятелям, до чего довзрывался, то ли просто стыдился попадаться им на глаза, чувствуя за собой вину в смерти Рики. В общем, был сам по себе.
Катце на всякий случай еще раз обзвонил всех своих информаторов в Кересе; но, как и ожидалось, никаких результатов это не принесло.
Неприятно, однако пока не смертельно, оставались еще ниточки. Где происходила драка, ее эпицентр, рыжий помнил и сейчас, хотя сам там не был. Раз Гая поминали в тот день, значит, есть вероятность, что именно в связи с ней. Наверняка пары вопросов к барменам из ближайшего заведения будет достаточно, чтобы прояснить дело: при той репутации, что закрепилась за Меченым, деловые люди в Кересе почитали за лучшее не портить с ним отношений.
Один звонок в бар – и рыжий узнал все, что можно было узнать, о событиях Великого Кересского Побоища и об исчезновения Гая.
Оказалось, однорукий монгрел сумел вызвать гнев довольно многочисленной банды «Железные хребты». Не придумал ничего лучше, как вступиться за какого-то мальчишку-калеку, вроде бы шлюшку, однако последствий счастливо избежал: то ли кто-то пришел к нему на выручку, то ли нашлись желающие наехать на саму банду. Вот собственно, и все, что ему смогли сообщить.
@темы: АнК, Имитация творческого процесса, Мистер Фик-с, О протезах и котах
)))
Пришлось скорее голову под кран, но на этом причины для жалобных стонов заканчиваются — кудряшки на месте, а челка лежит так, как получается только после Аниной работы 
Короче сам себе в зеркале нравлюсь... если не очень к расцветке присматриваться )))
