@темы: О прекрасном, и вообще

---

Еще одна вещь, которую даже начинать не следовало. Но Хэтти Пеппер с гипошприцем наперевес выела-таки мне моск, так что вот результат...

Название: Третий ингредиент
Автор: ~Алиция~
Бета:  Линнел Она же подала идею шуточки про Кобаяши Мару и записки от Джимовой мамы
Фандом: Star Trek-XI
Пейринг: Маккой/Спок, Кирк/Спок
Рейтинг: G
Жанр: плагиат ретеллинг
Саммари: калька с одноименного рассказа О.Генри
Размер: средний
Статус: закончен
Дисклаймер: моя только общага, и то в прошлом
Предупреждение: AU, возможно даже ООС. И не ищите обоснуй, он спасся бегством

Общежитие было известно под названием "Нирвана" - не официальным, разумеется - как своеобразная достопримечательность Академии Звездного флота. Вроде бы так его стали называть с легкой руки одной не слишком адекватной йогини из Восточной Европы, учившейся здесь несколько лет назад. Однако живых свидетелей не было, так что, возможно, это всего лишь красивая легенда.
Начать с того, что это единственное жилое здание, которое находилось на отшибе, за различными складами, ангарами и прочими техническими сооружениями. Почти с самого начала там селили только тех, кто не помещался в зданиях с более благоприятным местоположением, и в итоге строение устарело морально раньше, чем потребовало очередного капитального ремонта. И его начали... как бы это выразиться... прятать от начальства. Со временем Нирвану облюбовали для себя одинокие представители преподавательского состава и обслуживающего персонала, а также молодые семьи из тех же двух категорий и курсантов-научников, притом не всегда юридически зарегистрированные. Там же жили и просто одинокие курсанты с научных факультетов, к которым никогда не предъявляли таких жестких дисциплинарных требований, как к "строевым" - будущему командному составу, ИТР космических кораблей и безопасникам, - но которые при этом хотели еще большей свободы после пребывания в строгих стенах учебных зданий. Впрочем, говорят, курсант Ухура с факультета ксенолингвистики, известная своей способностью построить в колонну по четыре всех и вся, кто оказался в радиусе ее действия, наоборот предпочла поменяться с кем-то на место в самом образцовом общежитии Академии. И ее новая соседка Гейла - опять же если верить слухам - с тех пор ищет, кто бы теперь согласился на обмен с ней. В результате подобных миграций, оформленных с заявлениями и прочими бумажными причиндалами, в Нирване осело также некоторое количество "строевых", которые устав и дисциплину понимали весьма избирательно.
Так вот, собственно о Нирване. Это было длинное пятиэтажное здание, три верхних этажа занимали сотрудники академгородка, два нижних - курсанты. Вход на верхние этажи был отдельным - во избежание. Но находился он на заднем фасаде общаги, в самом неудобном углу, к тому же, с большой, никогда не просыхающей лужей у крыльца, поэтому жильцы верхних апартаментов все как один имели отмычки от главного "учебного" входа, и уже оттуда проникали на боковую лестницу, по которой добирались до собственного жилья. Отмычки, разумеется, добывались нелегально из самых разных источников, особым качеством не отличались и далеко не всегда открывали заветную дверцу с первого раза. Жильцы ругались, пинали двери ногами, пытались их подколупнуть, хотя это ни разу не увенчалось успехом, и помогали своим отмычкам еще дюжиной разных способов, кроме одного: никто никогда не пытался бросить это бессмысленное занятие и пойти в обход, к дверям на заднем фасаде.
Не был исключением и доктор Маккой, возвращавшийся в одиннадцатом часу вечера из академской медчасти, где работал на четверть ставки трудно сказать кем. Кроме этого достойного занятия он еще углубленно изучал военную хирургию и основы ксенобиологии на третьем курсе все той же Академии, вел жизнь одинокого холостяка и платил алименты на малолетнюю дочь, с матерью которой развелся незадолго до своего поступления в АЗФ.
Как раз в этот день последние алименты съели большую часть его доходов, то есть всю стипендию; зарплату задержали по каким-то неведомым техническим причинам, а на карточке для пищевого репликатора и столовой оставалась настолько скромная сумма, что хватило бы на пропитание только очень миниатюрной любительнице сидеть на диетах. Он был на ногах с шести утра, успел поругаться с молодым не в меру амбициозным начальником и промокнуть под щедрым калифорнийским дождем, пока добирался к себе на задворки академгородка. Но если бы вы вздумали назвать Маккоя неудачником, он бы вам точно что-нибудь сказал. Леонард Горацио Маккой вообще никогда за словом в карман не лез, что и стало причиной многих событий в его несколько сложной и запутанной жизни.
Нечто достаточно определенное доктор Маккой сказал главврачу армейского госпиталя Атланты, в котором ему оставалось проработать пару лет до выхода в отставку по выслуге, когда там пытались спрятать кое-какие концы в ожидании большой ревизии. Вследствие чего получил назначение на заштатную военбазу, где никакой выслуги не предвиделось. Вполне возможно, он сказал что-то и жене, когда та обвинила его в крушении планов на респектабельную жизнь за городом, собственный дом и спокойную частную практику. Потому что вскоре грянул бракоразводный процесс. На котором, правда, никто не услышал от Маккоя ни слова, но это никого и не удивило: он не явился на оба слушания, поскольку уже успел покинуть Атланту в неизвестном направлении. Суд, задетый вопиющим неуважением, вынес решение в пользу Джоселин Маккой, в девичестве Гриффит, по всем пунктам, и заодно назначил сумму алиментов на ребенка, исходя из среднего дохода специалиста его уровня.
Все это Леонард узнал уже после того, как некий неведомый фактор дернул его подать документы в Академию Звездного Флота. Бегать от алиментов в любом случае было бы ниже его достоинства, как и признать, что он не в состоянии их выплачивать. Да и обделить любимую дочку никоим образом не входило в планы. Тем не менее, из чистого, совершенно иррационального упрямства, документы он не забрал и искать более продуктивный источник доходов не стал, а нашел себе для начала временную подработку, которая, как водится, стала на редкость постоянной.
Маккой мог ворчать и браниться сколько угодно просто в силу характера, но это не значило, что он видел серьезные причины сетовать на свою курсантскую участь. Однако в тот день, о котором идет речь, судьба решила временно отвернуться от него, оставив голодного и уже порядком вымотавшегося к вечеру Маккоя один на один с пищевым репликатором, в котором не было ничего, чтобы удовлетворить продовольственные нужды доктора исходя из той суммы, что оставалась на карточке на ближайшие сутки - до очередного поступления денег. Так недолго было стать живым олицетворением собственного прозвища - "Боунс" - которое дал ему уже здесь, в Академии, один не в меру борзый курсант, его приятель, даже, можно сказать, друг. Решив махнуть на все рукой, Маккой затребовал с автомата 800г синтезированной говяжьей вырезки - роскошь, которую не мог позволить себе уже давно из-за жестокой экономии. Наверняка в его запасах найдется что-нибудь из овощей, уж лук-то точно, чтобы приготовить сносное блюдо и продержаться на нем до завтрашнего вечера.
Ругая последними словами не желающую отрываться дверь, и несколько раз едва не уронив герметичный пакет с вожделенной вырезкой, Маккой не услышал, как кто-то подошел к крыльцу за его спиной. И заметил чужое присутствие, только когда низкий спокойно-неуверенный голос произнес:
- Простите, вы не подскажете, где я мог бы найти...
Доктор поднял голову, неодобрительно покосившись на крупный темный силуэт с зонтом (большая часть светодиодов под козырьком навеса не горела). И тут же отмычка, не иначе, как почуяв ослабление морального давления, наконец, сработала. Маккой, потеряв опору, едва не свалился в образовавшийся проем, снова выругался и гордо удалился на свою лестницу, не удостоив удивленного незнакомца больше ни словом, ни взглядом.
У доктора была маленькая комната в большой секции, полной бестолково понастроенных закутков, с одной кухней на восемь квартир. Кухня была тоже большой и пустынной, с поразительным минимумом необходимой техники и неработающей посудомоечной машиной. Здесь же стояли в ряд несколько холодильников неизвестного происхождения, но у Маккоя был собственный в комнате, между дверью и диваном, пошарив в котором, он не нашел ничего, что годилось бы для приготовления отличной свежереплицированной говяжьей вырезки. Более того, в наличии не оказалось ни картошки, ни лука, ни даже какой-нибудь завалящей морковины. Соль, сода, уксус, остатки растительного масло на дне бутылки и немного муки - вот и все продуктовое достояние. Плюс пустой пакетик из-под молотого черного перца, который он продолжал хранить, в надежде еще что-нибудь оттуда вытрясти. Видимо, со вздохом решил Маккой, придется идти на поклон к соседям. Кроме того, что он не слишком любил просить об одолжениях, существовала еще одна проблема: большинства соседей в этот час уже не было дома. Никто особо не боялся теплого сентябрьского дождя, у всех нормальных людей были зонтики (потому что нормальные люди на них не экономили), и молодые обитатели Нирваны предпочитали вечерами разбредаться по всяким интересным местам, а не сидеть по комнатам и неудобным секциям, где из-за дурацкого расположения дверей даже стулья особо не поставишь. Что касалось его единственного друга, Джима Кирка, всегда балансировавшего между повышенной стипендией и исключением за нарушенье дисциплины, то этого юного дарования наверняка еще не было дома. Однако постояв в раздумье с полминуты, и послушав арии собственного голодного желудка, Маккой решил-таки спуститься вниз и попробовать перехватить чего-нибудь в холодильнике Джима, а разрешения попросить потом. У Кирка почти всегда водились в запасе помидоры и сладкие перцы, а иногда и морковка; все это он грыз целиком, так же, как яблоки, не размениваясь на кулинарные заморочки.
Захватив фонарик, потому что внизу периодически пропадал свет, Маккой направился со своего четвертого этажа к Джиму на первый, ворча под нос, что Кирк мог бы жить и повыше - ближе к стабильному освещению - если бы не его привычка возвращаться домой в любое удобное время, тогда как двери общежитских корпусов автоматически блокировались с 00.00 и до 05.30 часов согласно уставу Академии. Через окно же реально было попасть к себе только обитателям первого этажа.
Пока доктор шел по лестнице, все лампочки благополучно горели. Но стоило только открыть неприметную дверь запасного выхода, которая считалась запертой до сигнала пожарной тревоги, и перейти на курсантскую территорию, как свет, судорожно мигнув, погас. Воцарилась темнота и послышались невнятные звуки, которые натренированное ухо могло идентифицировать как живой отклик жильцов за ближайшими стенами. Маккой поморщился, включил свой фонарик и уверенно направился к нужной секции. Потом он направился туда быстро, потому что услышал, как в той стороне что-то загрохотало. Он почти не сомневался, что именно это могло быть, потому что хорошо помнил прислоненную к узкому простенку башню из старых коробок на входе в общий холл секции, когда навещал Джима. Даже спрашивал несколько раз, не завалится ли вся эта красота на кого-нибудь в один прекрасный день, но Кирк только беспечно пожимал плечами: "Да они тяжелые, коробки, давят друг на друга - не сдвинешь". Хозяина коробок Маккой не знал, как не знал и ни одного человека, которому бы было ведомо содержимое этого барахла. Тем не менее, оно продолжало там стоять. До самого последнего времени.
Ворвавшись в темную секцию с фонариком наперевес, доктор обнаружил то, чего боялся: груду коробок, которая слабо шевелилась, не желая выпускать свою добычу. Однако он успел сдвинуть с пути только пару помятых картонных препятствий, когда жертва собственной неосторожности и перебоев с электричеством, чуть пошатнувшись, возникла над руинами в полный рост. Направив на нее фонарик, и не очень смущаясь, что свет бьет пострадавшему в лицо, Маккой смог разглядеть крупную фигуру, гладкую темную челку и брови сильно вразлет над рефлекторно прикрывшей глаза ладонью. И, да - острое ухо.
- Кости целы? - деловито спросил Маккой, решив не тратить сейчас время на закатывание глаз и неодобрительные звуки.
- С вероятностью 94,2% - да, - ответил уже слышанный на крыльце голос. - Простите...
- Ну-ка, иди сюда, - невежливо перебил доктор и потянул незнакомца за руку, так что тому пришлось вприпрыжку перебираться через баррикаду между ними, чудом не запнувшись и не подвернув ногу. - По голове не прилетело?
- Только один раз, - с неосмотрительной честностью признался незнакомый вулканец.
Впрочем, знакомых вулканцев у доктора не было.
- Тааак...- Маккой сжал зубы. "Назад в медчасть не потащусь, хрен вам", - твердо решил он про себя. А вслух категорично скомандовал: - Идем.
- Простите, куда? - Если судить по ставшему ассиметричным расположению бровей, вулканец несколько растерялся.
- Ко мне, проверять твое состояние... Успокойся, я доктор, а не похититель инопланетных младенцев.
То ли неизвестный инопланетник признал его требования логичными, то ли просто опешил и поддался напору, но он лишь пробормотал: "Подождите, я сейчас", - легко отшвырнул пару-другую коробок, отыскал под ними мокрый сложенный зонтик и большой пакет, из которого что-то торчало, и покорно двинулся за доктором.
Электричество на первом этаже загорелось только для того, чтобы торжественно проводить их через запасной выход на лестницу.
- Разве здесь нет лифта? - удивился вулканец.
При свете Маккой смог разглядеть его во всей красе. Парень был совсем молодой, если конечно исходить из человеческих мерок и судить по внешности. Чем-то этот статный и приятный на вид представитель вулканской расы неуловимо напомнил ему почти взрослого щенка какой-нибудь крупной породы. То ли непроницаемо-темными, влажными глазами, умными и внимательными, то ли всей своей моторикой, чуть неуклюжей манерой двигаться, которая будто стремилась опротестовать его напускную солидность. Такая мелочь, как черная форма младшего преподавательского состава Академии, доктора не смутила: с высоты своих тридцати с хвостиком он имел полное право считать это вулканское чудо юным и бестолковым.
- Лифт есть. Но поверь мне, пешком будет быстрее, - хмуро сообщил Маккой, не переставая разглядывать потенциального пациента, который, кстати, слегка прихрамывал, и воскрешая в памяти чудный день, когда они всей общагой несколько часов пытались извлечь из заклинившего лифта двух техников и одного диспетчера аэрослужбы, которые все взаимно терпеть друг друга не могли.
- Но это нелогично. - Брови парня подвинулись к переносице.
- А шариться в темноте по секциям, где и при свете-то ногу сломишь - логично? - поинтересовался доктор.
- Я искал одного человека.
- Какого именно? - без воодушевления спросил Маккой, крепче сжав фонарик, когда между первым и вторым этажом моргнул свет.
- Я не знаю его имени, - признался вулканец. - Все, что мне известно: он, скорее всего, курсант Академии, возможно - американец. Рост около 185 см, волосы светлые, глаза серые или голубые.
- Какие редкие приметы, - фыркнул Маккой. - Тут каждый пятый под них подходит.
- Видите ли, я познакомился с ним только вчера, - сказал вулканец, безропотно спустив доктору попытку использовать его в качестве громоотвода для своей усталости и раздражения. - Конечно, это нельзя назвать официальным знакомством...
К тому времени, как они добрались до секции Маккоя, молодой человек уже четко и по существу изложил ему трагикомическую историю своего знакомства с загадочной личностью. То есть, с точки зрения доктора это была трагикомедия, вулканец же, судя по всему, полагал ее совершенно серьезной хроникой, требующей только дополнения и уточнения.
Вчера вечером он возвращался к себе в общежитие №21-4 (Маккой был в курсе, что в этой общаге живут в основном аспиранты, или как их там называют в АЗФ, а черная униформа вулканца лишний раз это подтверждала), по пути подошел к автомату с минеральной водой, намереваясь взять бутылку - и обнаружил, что навес над рядом автоматических раздатчиков прохудился, и струйка воды льется прямо на тот, который ему нужен.
- Конечно, это было не логично - вставлять карту в автомат, представляющий потенциальную опасность, - признал вулканец с трогательной по своему простодушию самокритичностью. - Но та марка воды, которая меня интересует, обычно бывает только в одном месте. Я рассчитывал взять бутылку и сразу позвонить в центр техобслуживания...
Однако позвонить ему не удалось; молодой человек вставил карту и нажал на панель раздачи, затем, судя по всему, последовал некоторый перерыв в биографии, а когда он опять смог вернуть контроль над своим телом, то обнаружил, что сидит на тротуаре - мокром, - и над ним склонился незнакомый парень в курсантской форме, который, пытаясь перекричать сирену технической тревоги, обеспокоенно спрашивает, все ли с ним в порядке.
Промежуточные события, не оставшиеся в его памяти, вулканец восстановил с помощью простой дедукции: по всем признакам, когда его ударило током, незнакомец был совсем рядом, выбил ближайшую из нанопластовых опор, которые поддерживали углы навеса, и с ее помощью отбросил жертву продуктового автомата подальше от источника напряжения.
На этом месте его рассказа Маккой перебил:
- Ты был в санчасти?
- В этом не было необходимости. Состояние моего организма вполне удовлетворительно.
Доктор попытался возмутиться насчет количества вольт, которые он через себя пропустил, но вулканец в ответ очень твердо возразил:
- Представители моей расы намного лучше приспособлены переносить такие вещи, чем земляне. На Вулкане сухие грозы - очень распространенное явление...
- Все, понял, - оборвал его Боунс. - Про естественный отбор можешь не продолжать.
В другое время доктор, может, и послушал бы парня - просто ради любопытства. Но сейчас в нем говорили врачебный долг и зверский голод, поэтому доставив молодого вулканца к месту обследования - в свою комнату, на приткнувшийся у окна диван, Маккой без лишних слов извлек из-под стола старую медицинскую сумку - единственную вещь, которую взял из дому, когда разошелся с женой. Маккой бы и ее оставил, так как держал ее в основном из-за маленькой Джоанны - мало ли что может случиться с ребенком в любой момент. Но Джоселин сказала, чтобы он забирал куда подальше этот "старый хлам", она, мол, скорее вызовет нормального врача, чем станет ломать голову, за что ей хвататься в куче приборов и медикаментов.
Маккой достал медсканер и начал осмотр.
Особых последствий того, что пациент побывал под напряжением, он действительно не нашел. Обнаружилась небольшая свежая гематома в районе темени - все-таки траектория падения пизанской башни из коробок не миновала остроухой головы. Доктор тихо хмыкнул себе под нос, когда прибор показал наличие симметричных синяков на пятой точке. Однако все это были мелочи. Что действительно стоило внимания, так это правое подреберье и три нижних ребра. На предпоследнем, кроме прочего, сканер показывал трещину. Но когда Боунс потянул вверх черную форменную фуфайку вулканца, чтобы взглянуть на травму, тот резко отпрянул.
- Стесняться будешь у себя на Вулкане, - пришикнул на него доктор. - У нас тут не принято прятаться от врачей под диваном.
- То, что вы учитесь на медицинском факультете, еще не дает вам права заниматься врачебной практикой. - Вулканец упрямо сжал губы.
- Тебе обязательно мой университетский диплом хирурга предъявить? - буркнул Маккой, не отвлекаясь от главной цели - здоровенного кровоподтека, украшенного ссадиной, на ребрах пациента. - А чем, по-твоему, я занимаюсь, по три часа пять дней в неделю в медчасти этого гребаного академгородка?
- Чем? - спросил вулканец с таким спокойным интересом, что у Маккоя возникли подозрения, не издевается ли он.
- Чиню умников вроде тебя. После Кобаяши Мару, например. - Боунс решил, что пусть издевательство, по крайней мере, будет обоюдным. Он взгромоздил свою сумку на стол и зашарил по ней в поисках регенеранта. - Выношу куски взорвавшихся трупов в утилизатор, если не удается найти остальное для погребения.
Доктор нашел, что искал, и тут на глаза ему попалась долготерпеливая вырезка, так и лежавшая все это время посреди стола.
- Вот кстати один из них, очень даже неплохой. - Он кивком указал на упаковку.
Доктор покосился на вулканца, желая убедиться, что счет 1:1, однако с табло явно что-то было не так. Красивые, почти прямые брови пару раз дрогнули, словно не зная, куда податься, и напряженно застыли - в ужасно неудобном и неестественном положении, как показалось Маккою; вулканец остановившимся взглядом уперся в симпатичный пакетик, в углах которого успел скопиться сок. У доктора возникло желание подойти и похлопать его по щеке, сказать что-то вроде: "Эй, не зависай. Давай на перезагрузку", чтобы привести в чувство,
Прихватив "карандаш" заживляющего средства, он подошел и пару раз щелкнул пальцами перед орлиным носом пациента:
- У тебя что, с юмором совсем плохо? Это обычная говядина из репликатора.
Тот моргнул - раз, другой.
- Только не говори, будто за столько лет в Академии ни разу не слышал идиотских шуток, - недовольно проворчал Боунс.
Вулканец почел за лучшее не отвечать.
На этот раз он не протестовал и почти не дергался, когда Маккой оголил его ребра со смачным коричнево-зеленым синяком и принялся быстро, но аккуратно наносить регенерант. Забывшись, он второй рукой придержал торс вулканца, чтоб тот не менял положение. Боунсу, кроме всего прочего, было интересно: кожа, когда доктор случайно задел ее пальцами, оказалась гораздо более плотной и жесткой, чем с виду, и приятно горячей.
Парень напрягся:
- Вы не могли бы...
Маккой решил принципиально его не отпускать.
- Чего ради этот придурок так тебя приложил, хотел бы я знать, - проворчал он, чтоб изменить предмет разговора. - На форменных сапогах отличная каучуковая подошва, между прочим; ломать сначала навес, а потом твои ребра было совершенно лишним.
- Придурок? - Пациент непонятно насторожился.
- А кто он такой, если сила есть - ума не надо? - пожал плечами Маккой.
- Просто... курсант Ухура, когда я спросил у нее совета, где можно найти этого человека, также употребила данное определение.
- Да? - Это было даже забавно, доктор с интересом приподнял бровь, услышав хорошо знакомое имя. - И что именно она сказала?
Оказалось, темнокожая красавица, давний предмет воздыханий его приятеля, высказала предположение, что "такого придурка" надо в первую очередь искать в Нирване - больше всего шансов, что найдется именно там. Правда, как признался вулканец, он совершенно не понял, где тут логика. Судя по всему, он даже у Маккоя не отказался бы получить ответ на этот вопрос. Но тот лишь пожал плечами. Что сделаешь, если чокнутый инопланетник не понимает очевидных вещей?
- Многие парни плечисты и крепки, многие носят футболки и кепки, - пробормотал доктор, запихивая медицинские принадлежности назад в сумку и отправляя ее под стол. - Почему ты просто не спросил его имя?
- Я не успел. Он сказал, что раз со мной все в порядке, то лучше пойдет, потому что после, как он выразился, еще и истории с опорой его точно выгонят из Академии.
- Хм. - У Маккоя мелькнула мысль, не имела ли Ухура в виду вполне конкретного придурка. Но глянув на вулканца, он тут же забыл об этом.
Лицо молодого челвоека, якобы ничего не выражающее, было настолько выразительным, что Маккою захотелось потрепать его по челке и почесать за острым ухом, как заблудившегося щенка. Бесстрастная физиономия - и блестящие грустные глаза, ясно говорившие, как сильно их владельцу хочется отыскать неизвестного спасителя.
- Ничего. - Маккой присел на диван рядом с ним, осторожно накрыл ладонью обтянутое черной фуфайкой напряженное плечо. - Найдем мы твоего героя, обязательно. Только сперва поужинаем.
Он потянулся за своей заветной вырезкой, тут же без церемоний изучая помятый после коробочной катастрофы пакет вулканца, который еще раньше привлек его внимание торчащими оттуда мясистыми зелеными будыльями:
- Что у тебя тут за счастье с грядки?
- Это лук-порей, меня угостила курсант Ухура. Кажется, у нее в комнате что-то вроде импровизированной теплицы.
Доктор хмыкнул. Судя по количеству лука в кульке, Ухурочка должна была жить в комнате размером со спортзал, большую часть которой засадила этим самым пореем, и теперь раздавала излишки кому ни попадя. Либо, что вероятнее, африканка была неравнодушна к молодому, слегка застенчивому преподу.
- Думаю, ты не откажешься от лука, тушеного с мясом. - Маккой не спрашивал; все равно толстые сочные растения большей частью помялись, побывав под коробками, и хранению не подлежали. К тому же он ведь не собирался поживиться на халяву: лук на мясо - вполне честный обмен. Правда, неполный килограмм вырезки, обещавший еще утушиться в микроволновке - совсем негусто для двоих взрослых мужчин. Знаменитое гостеприимство южан со времен Скарлетт О`Хара никуда не делось, и отпускать своего гостя-пациента без ужина Маккой не собирался. В конце концов, если положить в жаркое побольше этого порея...
Однако нарезав на куски как-то очень быстро закончившуюся говядину, он понял, что это не выход. И две несчастных столовых ложки муки вряд ли их спасут.
- Кажется, нам не обойтись без одного человека, - сказал он, то ли гостю, то ли самому себе. Но увидев, как зажглись надеждой темные глаза на неподвижном лице, поправился: - В смысле, нам нужны еще кое-какие продукты... Пожалуй, я все-таки ему позвоню.
Пока Боунс набирал номер, вулканец, не проронив ни слова, взял оставленный им нож и принялся нарезать лук-порей аккуратными, будто по линейке, колечками.
- Проклятье, Джим, тебе еще рано молчать, как рыба об лед, - выругался доктор, когда телефон в четвертый раз остался глух к его вызовам. - Я же тебя знаю, ты в это время еще только художественно компостируешь мозги очередной барышне.
Отобрав у вулканца нож, он решительным жестом отправил мясо и лук в сотейник, посолил, ритуально потряс пакетиком из-под перца, плеснул масла и водворил все это несложное творение в микроволновку на подоконнике. Муку Боунс добавлять не стал - ему не понравилось, что в ней кто-то подозрительно копошится - и высыпал в мусор.
Включив печку, он с чувством выполненного долга опустился на диван рядом с гостем.
- Я пытался найти его по фотографии, - неожиданно заговорил вулканец. - Просматривал личные дела курсантов в центральной базе Академии. Но после две тысячи восемьсот тридцать четвертого снимка я перестал отличать лица друг от друга.
- Некоторых просто невозможно найти, когда они нужны до зарезу, - согласился Маккой, снова на автомате набирая номер Джима.
Он чувствовал рядом теплое плечо вулканца, и ему это нравилось. Пожалуй, даже если придется лечь спать полуголодным, вечер того стоил.
Но только Маккой немного расслабился, предвкушая ароматы тушеного мяса и тихий ужин на двоих, как долетевшие из секции звуки заставили его подскочить с проклятьями, уронив телефон.
Усиленное эхом пустого помещения, из-за двери летело:
"Добрый доктор Айболит,
Он под деревом сидит,
Он под деревом сидииит..."
Боунс побагровел. Рывком открыв дверь, он вылетел из комнаты.
- Сколько раз говорить тебе, чтоб ты убрал эту дурацкую песню! - набросился он на молодого человека в курсантской форме, который только частично виднелся из-за здорового контейнера, который тащил перед собой.
- Я не могу достать мобилу, сам же видишь: руки заняты, - несколько запыхавшимся голосом ответил курсант, обходя проблему по кривой. - Боунс, глянь только, что моя мать отмочила - прислала целый ящик, да еще с записочкой: "Джимми-бою от мамочки. Кушай на здоровье".
Он приткнул контейнер, который оказался полураспакованной посылкой, на подоконник секции, устало положил на него голову, и демонстративно перевел дух.
- Яблоки? - предположил Маккой.
- Если бы! 25 кэгэ картошки... Что, по-твоему, я с ней должен делать? Жевать сырую?
- Можно сварить, - предложил доктор, сразу заинтересовавшись контейнером, причина появления которого возле его дверей теперь стала более-менее понятна. - Только не весь ящик. Зачем ты его вообще на четвертый этаж пер? Одного пакета хватило бы.
- Я так и хотел, так у нас в секции темно, как сам знаешь где. И хрени какой-то навалили у входа - не перелезть. Тем более с ящиком.
Маккой, всем своим видом изобразив многострадальное долготерпение, скрестил руки на груди и возвел глаза к лампочке на потолке.
- Да ладно, - рассмеялся Джим. - На самом деле я тебе его нес. Все равно ты готовишь, а я нет, куда мне сырая картошка? Забирай давай, да я пойду. Попозже загляну, - он подмигнул Боунсу, - если в кастрюле что-нибудь останется.
У Леонарда Маккоя не так уж редко возникало желание прибить этого раздолбая, и в особенности - за его умение быть обаятельным до бесстыдства, наплести семь верст до небёс, так что ему в итоге прощали все его выходки. Но Кирк был способен не только обезоруживающе улыбаться и трепать языком. Он был способен на поступки. На реальные действия. И за это придирчивый скептик Маккой мог простить ему если не все на свете, то очень многое. Неизвестно, задумывался ли Джим когда-нибудь, насколько часто его друг бывает голодным. Но он знал, что Боунс охотно сметет все, что предложат - и предлагал каждый раз, когда у него находилось, чем поделиться.
Однако умиление по поводу Джимовой широкой души не притупило профессиональной наблюдательности доктора. Как ни быстро Кирк убрал руки за спину, передавая ему контейнер, Маккой все равно успел заметить, что пальцы Джима выглядят так, будто ими стекло крошили.
Докторский подбородок обвиняюще нацелился в нужном направлении:
- Это что еще?
Кирк сцепил руки за спиной покрепче, но почти сразу сдался, зная, что доктор все равно не отвяжется:
- Да пришлось вчера выломать одну пластиковую штуку, потом расскажу... А эта зараза от удара вся пошла какими-то трещинами и заусенцами.
- Так, - выдохнул Маккой, опуская контейнер обратно на край подоконника. - А почему ты мне вчера не сказал?
- Я тебе звонил, ты сам не стал слушать - сказал, что хочешь спать.
- Я думал, речь об очередной "такой девушке". Что это было? Опора от навеса?
- Ты знаешь? - удивился Джим.
- А ну идем!
- Боунс...
- Идем. У меня есть вырезка... А твою картошку дожидается отличный помятый лук.
- Чего? - Голубые глаза Джима даже чуть закосили к переносице.
- Ничего, лечиться пошли.
- Боунс, да ну тебя, это же не смертельно. Я лучше пойду.
- Никуда ты не пойдешь, пока я тебя не обработаю. - Маккой, как бульдозером, теснил его контейнером в направлении своей комнаты. - Заодно извинишься перед ушастым парнем, которого вчера чуть не прибил этой штукой.
Джим даже удивиться не успел, как оказался в комнате, нос к носу со стоящим посередине вулканцем.
- Привет, - радостно улыбнулся Кирк, словно всю жизнь только и делал, что улыбался серьезным молодым вулканцам.
Вошедший вслед за ним доктор грохнул ящиком об пол возле стола и сообщил:
- Это Джим Кирк. Джеймс Тиберий, если тебе интересны все его титулы.
Вулканец слегка чопорно склонил голову:
- Мое имя Спок.
Кирк улыбнулся еще шире и плюхнулся на диван, оставляя место для вулканца; но тот продолжал стоять, выжидающе глядя на доктора.
У Боунса затеплели уши - ощущение, которое он считал много лет, как позабытым.
- Леонард Маккой, - буркнул он, стараясь скрыть внезапное смущение, и достал стеклянную посудину под картошку. Посмотрел на нее, словно не понимая, как это оказалось в его руках, поставил на край стола, кинул туда пару веселых розовых картофелин. И полез за своей сумкой.
Обрабатывая ладони Джима, он краем глаза наблюдал, как вулканец набрал полную кастрюлю и скрылся в душевой, где находился умывальник.
- Дай сюда телефон, - потребовал доктор, когда еще один пациент был обслужен, а картофель отправлен в микроволновку.
- Зачем? - Джим смотрел абсолютно незамутненным взглядом.
- Ты знаешь.
- Брось, Боунс, что ты все дуешься? Хорошая же песня.
- Джим. - Раскрытая ладонь, наводя на мысль о карающей длани, продолжала требовать телефон.
- Он злится, что у меня на его входящих стоит песня про Айболита. - Кирк обернулся к вулканцу, ища сочувствия.
Тот ничего не сказал, только слушал с полным вниманием, переводя с одного на другого взгляд своих влажных глаз, но чаще задерживаясь на Джиме.
- Мало тебя били за: "Хозяин, проснись, бабы звонят", - мстительно напомнил доктор.
- Издеваешься? Меня эти две ненормальные чуть до смерти не убили.
- Угу, диванными подушками. Сам допрыгался.
- Думаешь, подушками нельзя убить? И я чуть не задохнулся в этом их покрывале. Откуда я мог знать, что они соседки по коридору?
- Вот я и говорю: не ставь провокационные звонки, чтоб твои подружки не хватали трубку.
Он с почти довольным видом вернул Кирку телефон, где больше не было дразнилки про доброго доктора.
Запищала микроволновка, радуя вестью, что мясо готово. Но когда Боунс вынул сотейник, в комнату проник такой запах молодой свежесваренной картошки, что все трое только переглянулись, и Маккой выставил на стол исходящую пАром кастрюлю. В конце концов, горячее сырым не бывает.
Доктор недрогнувшей рукой разделил мясо на всех поровну, и его аж замутило от голода. Но, несмотря на это, пришла вдруг мысль, что надо хотя бы умыться, и заодно сменить, наконец, промокшую от дождя униформу.
Прихватив сухую одежду, он скрылся в душевой.
А когда вернулся, на его тарелке уже красовались ломтики картошки, политые маслом и густо посыпанные зеленым луком. Гости, не дождавшись хозяина, вовсю уплетали ужин, Кирк беззастенчиво таскал куски мяса из порции Спока.
Маккой мысленно покраснел. Ведь прекрасно же помнил про физиологию вулканцев, их стабильно высокую температуру, про способность к тактильной телепатии, табу на эмоциональность и кучу других сведений из курса ксенобиологии. Но тот факт, что большинство жителей Вулкана придерживаются вегетарианской диеты, вылетел из головы напрочь.
Он молча подвинул табурет к столу и принялся за еду.
Джим упер у вулканца еще кусочек вырезки, выбрал из кастрюли картофелину посимпатичнее и подложил на тарелку Спока. Тот, глядя на него, осмелел и утащил у Кирка полную вилку колечек тушеного порея.
- Берите добавку, - сказал доктор, наблюдая, как стремительно исчезают их порции.
- Нет, Боунс, спасибо, мы пойдем уже.
Маккоя невольно зацепило, как просто и уверенно прозвучало это "мы". Когда Джим что-то брал, он никогда не сомневался, есть ли у него на это право, ему такое даже в голову придти не могло. Боунс без стеснения орал на него, если считал, что друг пытается прихватить у кого-нибудь лишнее.
Но сейчас, конечно, ничего лишнего не было.
- Может быть, надо помочь прибрать со стола? - спросил вулканец. Похоже, он понимал или догадывался, что хлебосольного хозяина уже ноги не держат.
Доктор покачал головой:
- Топайте давайте. Никаких приборок, я в душ - и спать. Спок, аккуратнее там с ребром. - Он указал у себя локтем на правый бок.
Когда эти двое уходили, Маккой неподвижно стоял, скрестив руки на груди, и смотрел в гладкий антрацитовый затылок Спока. Смотрел такими глазами, словно они хотели бежать вдогонку, в то время как их хозяин незыблемо подпирал стол. Маккой был сейчас слишком вымотанным, осоловевшим и сонным, чтобы что-то чувствовать. Зато он уже точно знал, что будет чувствовать завтра, и это не сулило особых поводов для радости.
Шаги стихли, поздний вечер замер неподвижным светом электрической лампы, мутной дождливой темнотой за окном. Не было никакого смысла стоять и смотреть на тонкую щель под закрывшейся дверью. Маккой поднял голову, поймал свое дернувшееся отражение в незашторенном оконном стекле, и по усталому лицу поползла чуть кривая улыбка.
- А все-таки, - сказал он отражению, ткнув себя в грудь большим пальцем, - а все-таки мясо-то достали мы.

запись создана: 26.04.2012 в 15:43

@темы: Имитация творческого процесса, Позаим©твовано, Мистер Фик-с, Стар трек

---

Страшнее высокомерных параноиков только восторженные идеалисты. Когда на них наталкиваешься на каждом шагу, начинаешь задыхаться. Более слепых и безжалостных людей не существует.

@темы: Йадослив

---

zabavakrasa, приветствую Вас )

@темы: О прекрасном, и вообще, Леди и джентльмены, Дайроводство

---

Пускай висит и это тоже

Название: О радостях жизни
Автор: ~Алиция~
Бета: отбетит позже
Фандом: TOS
Персонажи: Спок, Маккой, немного Чехова и Сулу
Рейтинг: G
Жанр: околофлаффный
Размер: мини
Дисклаймер: все принадлежит не мне

За спиной очень заинтересованный голос шепотом произнес:
- А где его сиамский близнец?
Спок, ни к кому не обращаясь, поднял бровь и пожал губами: поразительно - энсин Чехов либо совершенно не умеет управлять модуляциями собственного голоса, либо он у него от природы такой, что даже шепчет юный русский излишне звонко и отчетливо.
- ...ну, доктор Маккой. Они же оба в синем и почти все время вместе, с этими своими трикодерами, - опять раздался тот же неумелый шепот.
Вулканец обернулся. По лицам двух молодых людей в золотистых фуфайках можно было без труда восстановить весь диалог. Вопрос пилота между репликами русского был, несомненно: "Ктоо?", но Сулу в отличие от его приятеля умел понижать голос так, чтобы не уловили даже острые уши первого помощника.
Чехов поймал взгляд Спока и трогательно порозовел. Сулу на предположение о том, что доктор с вулканцем братья навек, только пожал плечами. Его гораздо больше интересовала местность, чем вопрос, по какой причине Маккой покинул Спока.
Пилот и навигатор выпросились в увольнение чуть ли не с боем. От разведки под предводительством старпома пришел еще только предварительный отчет о поверхности этой новой планеты класса М, а они уже клялись капитану, что подменят двух охранников, которых старшие офицеры наверняка уже загоняли, и помогут Споку с Маккоем закончить исследование - если понадобится.
Однако офицер по науке не видел, чем они могут быть полезны, поэтому дал обычные инструкции соблюдать осторожность и отпустил с миром - наслаждаться заслуженным отдыхом.
Впрочем, подумал Спок, в словах Чехова есть определенный смысл: доктора лучше не оставлять одного. Пейзаж вокруг был очень мирным и почти завораживающе прекрасным: пологие холмы, покрытые сочной, спирально завивающейся травой, похожей на серебристые водоросли, и все это перемежается островками ярких цветов либо непривычной формы деревьев. Тишина, теплый ветер, чистый воздух, природа, в достаточной степени напоминает земную, чтобы вызывать положительные ассоциации. На людей подобная обстановка действует излишне расслабляюще . А старшего медика "Энтерпрайз" не наблюдается в поле зрения уже... 39 минут и 8,5 секунд. Кто знает, куда он мог забрести.
Отчитав себя за оплошность и настроив трикодер на поиск гуманоидных форм жизни, Спок довольно быстро нашел свою пропажу. Маккой прохлаждался неподалеку, за возвышением, геометрически-угловатая форма которого выдавала его искусственное происхождение.
- Поглядите, Спок, какая прелесть. - Доктор Маккой толстой корявой палкой соскреб почву с чего-то, что могло быть очень старой стеной бывшего строения. - Нужно сообщить на "Энтерпрайз", пусть пришлют археологов. Даже мне стало любопытно, что это за следы неизвестной цивилизации, и куда они ведут.
Он поднял на Спока ясные голубые глаза, улыбаясь своему нехитрому каламбуру.
- Вам лучше отойти отсюда, доктор, - ничуть не растрогавшись, с каменной интонацией изрек вулканец. Он видел на лице Маккоя то самое расслабленное выражение, при котором люди чаще всего теряют бдительность. Любопытный медик вполне мог (с вероятностью 29,2%) не посмотреть на показания трикодера, прежде чем приблизиться к руинам, и все потому, что в других местах эти показания были не вызывающими беспокойства.
- Бросьте, Спок. - Маккой досадливо поморщился. - Разумеется, я тут все проверил: совершенно ничего особенного. Нельзя быть таким параноиком. Посмотрите вокруг! Эта планета просто чудо, можно наконец порадоваться, что видишь что-то, кроме переборок, технических панелей и коридоров. Выкиньте все лишнее из своей не в меру логичной головы и наслаждайтесь, жизнь прекрасна!
Спок без особого интереса посмотрел на него, и с гораздо большим - на свой трикодер:
- У вулканцев в голове нет ничего лишнего, доктор, даже при вашем слабом знании вулканской анатомии вам это должно быть известно.
Маккой взвился, как всегда, когда задевали его профессиональную гордость:
- У тебя в ней слишком много никому не нужных рассуждений по любому поводу. Неужели обязательно надо все взвешивать, измерять и раскладывать по полочкам? Почему нельзя принимать простые радости жизни, как они есть?
- Что вы имеете в виду под словом "радости", доктор? На мой взгляд, это понятие слишком субъективно и индивидуально.
- Тогда будь субъективен и радуйся тому, что может порадовать тебя, а не производи подробную инвентаризацию.
- Те вещи, которые я нахожу приятными, не утрачивают для меня своей привлекательности от того, что я узнАю их составляющие в процентном соотношении, доктор. В вас говорят чисто человеческие предрассудки.
- Неужели тебе не нравится здесь, Спок? - Вопрос прозвучал почти жалобно.
- Нравится, - серьезно кивнул вулканец. - Но если с вами что-нибудь случится, мне будет не до окружающей гармонии. Поэтому я предпочитаю до конца убедиться, что эти бывшие строения не содержат никакой опасности. Учитывая, что им не более трехсот лет...
- Может, попробуем забраться внутрь? - подмигнул Маккой.
- Только после того, как прибудет группа со средствами механической защиты, - с тайным удовольствием обломал его Спок.
Он ничего не мог поделать - входил во вкус почти каждый раз, препираясь с доктором, и начинал дразнить готового проглотить любую наживку медика.
- Там же нет ничего, кроме камней, - скривился Боунс. - Какие от них нужны средства?
- Мы не можем знать, какие технологии использовали здешние строители, - гнул свое вулканец. - И какого уровня обработки камня они достигли. В любом случае, как ответственный за исследования такого рода, я запрещаю вам пытаться проникнуть внутрь.
- Да ты просто издеваешься, - обиделся Маккой.
Спок изобразил непреклонный вид.
Еще раз внимательно исследовав все вокруг, он опустился на землю с заросшей стороны построек и прислонился спиной, даже сквозь одежду чувствуя нагретую жарким солнцем траву. Вид действительно был эстетически приятным во всех отношениях. Но хотя его украшали, куда ни глянь, ползучие деревья, похожие на кельтский орнамент, а то и глыбообразные растения неизвестного класса и семейства, наиболее привлекательным коммандер Спок находил пейзаж в той стороне, где задумчиво щелкал тростинкой по траве корабельный медик. Вулканец не считал, что он пристрастен или необъективен; имелось немало логических аргументов, чтобы видеть в Маккое один из важных, гармоничных и в большой степени необходимых элементов того, что непосредственно касалось его внутреннего мира. Была какая-то высшая логика в существовании этого нелогичного, иррационального человека в мировом пространстве в целом и в жизни Спока в частности. В тех случаях, конечно, когда доктор не пытался навязывать ему свои бессмысленные и нелогичные взгляды, не избирал мишенью своего оскорбительного остроумия и не провоцировал на проявление эмоций. В особенности таких непохвальных, как азарт в споре, желание уязвить, злорадство. Или, как в настоящий момент, - тщательно подавляемое торжество победителя. Тем более, что Спок знал: абсолютно идентичные чувства испытывает Маккой, когда ему удается оставить за собой последнее слово.
Зато задумчиво-молчаливый доктор был, без сомнения, одной из лучших вещей в этом мире. Спок еще раз прошелся по нему взглядом, потянул к себе ближайший сиреневый цветок на длинной закрученной ножке (предварительно ткнув в него трикодером), и с удовольствием вдохнул нежный горьковатый аромат.
Воистину, жизнь была прекрасна.

@темы: Имитация творческого процесса, Мистер Фик-с, Стар трек

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

~Falka~, добро пожаловать )

@темы: О прекрасном, и вообще, Леди и джентльмены, Дайроводство

---

Энисе, доброго времени суток )

@темы: О прекрасном, и вообще, Леди и джентльмены, Дайроводство

---

Сортировала вчера свои запасы виртуального барахла, распихивала по папочкам ))
Неконтролируемый всплеск графоманской активности этой весной привел к тому, что накопилась можно сказать пачка зарисовок с некондиционными споунсами, с которыми теперь фиг знает, что делать ) Разве что дальше увеличивать количество в надежде на недостижимое качество

@темы: Общехрень, Имитация творческого процесса, Мистер Фик-с, Стар трек

---

ksenyabush, с Днем Рождения )

кликабельно

@темы: О прекрасном, и вообще, Леди и джентльмены, Поздравлямство

---

v tihom omute, приветствую!

кликабельно

@темы: О прекрасном, и вообще, Леди и джентльмены, Дайроводство

---

Помнится, давным-давно в разговоре с  helen stoner я брякнула, что может напишу когда-нибудь кроссовер про вулканцев и блондей. Но тогда я не знала, что эта сказка станет былью, честно ))

Название: Аналогия
Автор: ~Алиция~
Бета:  Линнел
Фандом: кроссовер АнК и Star Trek
Персонажи: Кирк, Маккой, Спок, Рауль, Катце, команда "Энтерпрайз"
Пейринг: кто какой разглядит )
Рейтинг: PG, наверное
Жанр: весьма сомнительный
Размер: уже даже не знаю...
Статус: закончен
Дисклаймер: мои только тараканы
Предупреждение: опасно для психического здоровья читателей ) Является продолжением фика «Фея дальних странствий»

Капитан Кирк оглядел огромный вестибюль инопланетного учреждения, выбирая тихий уголок, где бы ему никто не помешал благополучно покинуть надоевшую чиновничью обитель посредством транспортатора. Кирк уже извлек коммуникатор, когда его окликнул красивый низкий голос:
- Капитан Джеймс Т. Кирк?
Обернувшись, кэп увидел перед собой очень худого и высокого человека в хорошем костюме, но с серым от усталости лицом, с кругами под глазами. И со шрамом на всю левую щеку, удачно прикрытым длинной рыжей челкой.
- Чем обязан? - сразу насторожившись, спросил Кирк.
- Полагаю, я должен сказать, что прошу вашей помощи, - неторопливо произнес незнакомец, щуря на него узкие воспаленные глаза. - Не безвозмездно, разумеется.
Капитан прищурился в ответ:
- Что вы имеете в виду?
- Зная примерно, куда направляется "Энтерпрайз", я хотел бы присоединиться к вам... до какой-нибудь нейтральной планеты, на которой вам будет удобно нас высадить.
- Разве эта планета недостаточно нейтральная? - Кирк стал вдвое настороженнее после этой оговорки: "нас".
- Она недостаточно далеко от Амои. Система Глан, может быть слышали.
Капитан слышал. Про Амои, маленькую планетку с дурным климатом, рассказывали жуткие вещи: все население фактически в рабстве у сверхмощного компьютера и специально созданных им управленцев-полузомби.
- Вы с Амои?
- Да, хотя меня этот факт не радует. Я хотел бы убраться подальше, но слишком опасный пассажир для частных судов. Прекрасно понимаю, что на "Энтерпрайз" никто не ждет меня с распростертыми объятьями, но я готов предоставить в уплату все, что в моих силах, от галактических денежных единиц до информации.
Кирк понимал, что его долг перед Звезным Флотом - послать неизвестного туда, откуда тот пришел. Можно даже в систему Глан. Но предложение было слишком необычным, а потому вдвойне заманчивым. Видимо, проницательные светло-карие глаза амойского беженца заметили его колебания, потому что кандидат в пассажиры уверенно добавил:
- Вы можете проверить меня и моего спутника, а также наши вещи любым способом, каким пожелаете. И приставить к нам охранников с запретом покидать каюты. Фактически, я согласен путешествовать на гауптвахте вашего звездолета в наручниках, настолько для меня важны скорость и защита, которые вы можете предоставить.
- Вашего спутника? - переспросил Кирк, проигнорировав все остальное. А про себя подумал: этот рыжий изо всех сил старается убедить меня в том, что неопасен. Либо он достаточно умен, либо... действительно представляет угрозу.
- Да, мы вдвоем, - рыжий махнул рукой, словно это не имело никакого значения. - Думаю, мой спутник вам очень не понравится, он слишком... своеобразный. Но он в еще большей опасности, чем я, поскольку занимал на Амои определенный пост.
- Должностное преступление?
- Только то, что он бежал, когда пришлось спасать свою жизнь и рассудок.
Кирк поймал себя на том, что уже принял решение.
- Хорошо, - сказал он. - Мои люди спустятся сюда, на планету, и всесторонне вас проверят, прежде чем транспортировать на борт.
- Прекрасно, - кивнул амоец. В его усталых глазах зажегся янтарный огонек искренней благодарности.

***
По просьбе командира "Энтерпрайз", местные чиновники предоставили им помещение в Департаменте по вопросам межпланетных отношений. Кирк подумал, что все это очень напоминает прием почетной делегации: явившихся в назначенный час амойцев с их скромным багажом встречало человек десять, включая парней в красном. Старший офицер Спок с парой научников, явившийся лично любопытный Маккой с помощниками, Скотти, который тоже не усидел на месте, утверждая, что ему необходимо присутствовать, вдруг без него проглядят какой-нибудь скрытый источник разрушительной энергии. И конечно Джеймс Кирк лично. Не мог же он пропустить такое шоу.
Второй амоец оказался молодым атлетически сложенным блондином с толстой косой на затылке, затянутым с ног до подбородка в черную кожу без всяких украшений. Впрочем, ростом он был не выше рыжего.
- Какой красавец! - ахнула Чепел из-за плеча доктора.
- Похож на дорогой манекен, - с сарказмом кивнул Боунз.
- Да нет, доктор, я про худого, - вздохнула медсестра.
- Пожалуй, после месяца реабилитации будет выглядеть неплохо, - вынужденно согласился Маккой. - Особенно если шрам убрать.
После коротких приветствий он сразу набросился с трикодером на "манекен", уловив каким-то шестым чувством, что это будет гораздо интереснее, чем обследовать рыжего. Которого он милостиво предоставил медсестрам, к большой радости Чепел, кстати говоря.
То ли заметив это, то ли по какой-то еще причине блондин обратился к ней, пытаясь прожечь взглядом красивых зеленых глаз:
- Постарайтесь держать при себе все замечания интимного характера, которые у вас возникнут, мэм.
Чепел испуганно отпрянула от рыжего, а когда снова приблизилась к нему с медсканнером, на ее лице отразилось сначала изумление, а потом жалость, почти страдание. Однако она пробормотала только:
- Кажется, ничего особенного, доктор, кроме сильного переутомления и переизбытка в крови никотина и кофеина. Правда, не мешало бы еще проверить сердце...
Ее начальник только кивнул, всецело занятый своим пациентом.
- Джим! Невероятно, но это биоробот, - неожиданно воскликнул Маккой, от удивления начисто забыв как о субординации, так и о своих прекрасных южных манерах. - С человеческим мозгом!
- Искусственно созданный организм на основе генмодифицированного белка, - с нескрываемым презрением поправил объект его исследований.
Он холодно смотрел перед собой все время, пока впечатленный Боунс ходил вокруг со своими приборами. Но едва главный медик "Энтерпрайз" закончил работу, тотчас потянулся к своему багажу, который обследовали под объединенной командой Спока и инженера.
- Катце, - вдруг резко сказал он, не отрывая взгляда от небольших грузовых контейнеров. - Где кейс с биообразцами?
- Я спустил его в утилизатор, - спокойно сказал рыжий, над которым все еще хлопотала очарованная Кристина Чепел.
- Ты... что сделал? - очень тихо, с нехорошей интонацией переспросил блондин. - Там было все, что у меня есть, все лучшие результаты и разработки. Наш билет в будущее.
- Я знаю,- не смутился рыжий Катце. - Потому и избавился от них.
- Цересский ублюдок. - Золотистые брови блондина изогнулись под неестественным углом, зрачки стали огромными от сдерживаемого гнева. - Да я буду на тебе проводить все опыты и исследования, чтоб наверстать потерянное, проклятый проходимец.
- Дело ваше. Все лучше, чем тащить с собой ту дрянь, которую вы прихватили с Амои. В любом случае безопаснее начать все с нуля.
- Говори за себя, ты, хакер-самоучка! Ты не смеешь распоряжаться моей жизнью.
- Правда? - Катце чуть приподнял бровь.
И блондин резко замолчал.
Медики и научники почти одновременно сообщили, что с содержимым багажа и его хозяев все в порядке, можно осуществлять транспортацию.
Кирк достал коммуникатор, но отдавая приказ, все еще думал, что рыжий прав: если бы эти двое в первый раз подошли к нему вместе, он бы отказал, не задумываясь. Слухи, которые доходят об N-ной планете системы Глан явно не преувеличены, коль скоро там водятся такие отвратительные живые андроиды.
Однако, когда блондин проходил мимо него, покидая транспортаторную, Кирк неожиданно понял, насколько тот напряжен и в каком отчаянии. Раздражение кэпа немедленно улетучилось, он даже усмехнулся, обращаясь к друзьям:
- А эти двое чем-то напоминают вас со Споком. Правда, Боунс?
- Ты полагаешь? - фыркнул доктор. - Сомневаюсь, что когда-нибудь стану таскать Спока на руках.
Оглянувшись, Кирк с изумлением увидел то, о чем говорил Маккой: искусственный блондин, подхватив своего спутника, легко и не сбиваясь с шага нес его за парнями в красном, которые должны были доставить пассажиров и их багаж в отведенные каюты.
Капитан только присвистнул и поспешил на мостик, не желая забивать голову странностями поведения бывших амойских подданных.
Один Спок, подняв бровь, продолжал глядеть вслед удаляющимся гостям. В отличие от Кирка и доктора, его острые уши отлично уловили, что там искусственно созданный организм прошипел в ухо человека, которого прижимал к себе:
- Даже не дергайся, рыжая сволочь. У тебя предынфарктное состояние, и если ты загнешься, я вряд ли сумею вырастить для тебя новое сердце в здешней военно-полевой лаборатории.
Мельком отметив про себя, как точно доктор уловил распределение ролей, офицер по науке принялся вычислять в уме, на сколько процентов был неправ Маккой и прав капитан.


АПД: 02.04.12 Написалась

маленькая прода без названия ))

***
На самом деле Кристине Чепел хотелось возмутиться. Да, конечно, данные, которые доктор Маккой снял с могучего блондина-амойца при помощи трикодера и теперь изучал, перекинув на рабочий терминал, заслуживали всяческого интереса. Но даже если не вникать в показатели, невооруженным глазом было заметно, что этот самонадеянный красавчик здоров, как бык, в то время как его спутник нуждается в срочной медицинской помощи. Мисс Чепел распирало от желания высказать все это своему непосредственному начальнику, но она продолжала лишь неловко переминаться с ноги на ногу за его плечом. Что поделаешь, доктор Маккой обладал то ли особой наблюдательностью, то ли проницательностью, а Кристине ох как не хотелось услышать какой-нибудь вскользь брошенный намек на ее личный интерес к бесстрастным тощим снобам.
Наконец начальник медицинской службы откинулся в кресле, потер затекшую шею и заметил медсестру.
- Что у вас, Кристина?
- Вот, доктор, взгляните. - Чепел почти сердито сунула ему в руки планшет с результатами осмотра второго амойца.
Маккой посмотрел... И вполне предсказуемо напустился на нее за то, что не сказала сразу. Сестра Чепел сделала обиженное лицо, а про себя перевела дыхание: зато перехода на личные пристрастия не будет.
Устроив маленькую бурю насчет бестолковых подчиненных, доктор переключился на более важные вещи и по интеркому вызвал мостик:
- Джим, у нас проблемы: один из пассажиров практически при смерти... Что значит "куда раньше смотрел"?!! Я сейчас смотрю и оперативно докладываю тебе. Джим, мне нужен доступ к нему. И твое разрешение забрать его в медотсек... Спасибо, нисколько не сомневался в твоих способностях принимать верные решения.
Он отключил связь и развернулся к Чепел, которая, склонив голову набок, попыталась придать лицу выражение благодарности за то, что шеф не сдал ее оплошность капитану. Но Маккою уже было не до разбора полетов, он быстро скомандовал, что взять с собой, и поспешил к турболифту.
Ни доктора, ни медсестру почему-то ничуть не удивило, что дверь каюты Катце им открыл блондин искусственного происхождения - Рауль. Он и не подумал сменить свою черную кожаную экипировку на что-то более домашнее и возвышался посреди каюты, словно обсидиановая скала, заслоняя собой кровать на заднем плане и хозяина каюты на ней. На незваных гостей посмотрел взглядом генерального прокурора, на вопрос, можно ли войти, величественно кивнул, но не дал сказать ни слова, сразу схватив быка за рога:
- Нам обещали показать, как программировать репликатор. Насколько я понял, эта система представляет собой универсальный автомат для получения различных химических соединений, заменяющих натуральные продукты. Но меня в данный момент больше волнует, смогу ли я получить с его помощью вот это... - Признав в Маккое главу делегации, Рауль торжественно вручил ему листок с написанной там длинной, в несколько строчек, формулой.
- Что это такое? - слегка опешил корабельный доктор.
- Лекарство, необходимое для поддержания сердечной деятельности моего... спутника.
- Вы врач?
- В том числе, - холодно кивнул амоец.
- Где вы взяли эту формулу?
Рауль пожал плечами:
- Это имеет значение?
- Разумеется, будь я проклят. У нас имеются лишь самые общие показатели состояния этого человека, ему необходимо дообследвание, а вы суете мне под нос какую-то невообразимую мешанину из области малонаучной фантастики и утверждаете, что это пригодное для него лекарство.
- Это достаточно пригодное лекарство. - В голосе блондина зазвенела сталь. - Как и чем его лечить, а также оценка его состояния - это целиком и полностью мое дело, которое вас совершенно не касается.
- Не дождетесь, - фыркнул Маккой. - За состояние здоровья любого человека и прочих гуманоидов на этом корабле отвечаю я, как глава медицинской службы "Энтерпрайз". Если вы намерены оспорить это, представьте мне заверенный капитаном Кирком официальный документ о том, что мои полномочия перешли к вам.
- Меня не интересуют ВСЕ ваши полномочия, я всего лишь хочу сам заниматься своим пациентом.
- В таком случае, за труп, если что, вам тоже придется отвечать самому. А вот печальная обязанность заниматься вами и утилизацией бренных останков достанется нам: капитан будет вынужден вас арестовать. В конце концов, у вас хотя бы разрешение на врачебную практику есть? Или другой документ, подтверждающий вашу квалификацию и действительный на территории Межпланетной Федерации, есть на руках?
При слове "Федерация" Рауля непроизвольно передернуло. Однако предъявить ему - беглецу, вынужденному скрываться - было, разумеется, нечего, контраргументов не имелось. Он лишь гневно сверкал своими зелеными глазами, доктор в ответ - голубыми: кто кого пересверкает.
Но прежде чем блондин смог убедиться, что судовой медик ему в этом искусстве не уступает, из дальней части каюты раздался низкий, севший голос Катце:
- Могу я, как объект дискуссии, узнать, что вам, собственно, нужно, доктор Маккой?
- Это вам нужно, - тут же переключившись на него, нацелил палец в грудь больного Боунс.- Необходимо полное стационарное обследование, и немедленно, поскольку даже поверхностные данные говорят, что состояние критическое.
- Вот новость-то! - фыркнул Рауль. Фыркать у него точно получалось не хуже, чем у Маккоя.
- И за чем дело стало? - спросил рыжий, обращаясь сразу к обоим почти безмятежно, словно не замечая, что оппоненты закипают, словно два чайника.
Впрочем, выпускание паров не помешало доктору подойти практически к практически риторическому вопросу:
- За носилками. Их сейчас доставят, и мы с сестрой заберем вас в лазарет. Надеюсь, - с давлением в голосе обратился он к блондину, - возражений у вас в запасе больше нет?
- Надеюсь, - глухим от сдерживаемого гнева голосом спросил тот, - я могу отправиться с вами и присутствовать при обследовании?
- Если не будете мешаться, - с ноткой злорадного торжества окинул его взглядом с ног до головы корабельный доктор. Впрочем, он был достаточно хорошо воспитан, чтобы не превысить дозу и не поставить гостя в откровенно унизительное положение.
- Носилки здесь, - сообщила Кристина, которая за спиной начальника (в буквальном смысле, а не в переносном) уже успела обо всем позаботиться.
- Отлично, - кивнул Маккой, по-хозяйски распахивая двери каюты перед санитарами.
Блондин-амоец вынужден был смотреть на все это, а затем последовать за процессией в медотсек, молча сжав зубы.

АПД 07.04.12

Когда торжественная процессия, выйдя из турболифта, достигла медотсека, там обнаружились капитан и мистер Спок. Старпом, не привыкший терять времени даром, вовсю копался в дежурном терминале, зато, глядя на Кирка, можно было подумать, что он сюда погулять вышел.
В другое время доктор обязательно ввернул бы что-нибудь о разнице между любознательностью и праздным любопытством, которое, как известно, черта отнюдь не вулканская. Но сейчас он лишь наградил этих двоих многообещающим взглядом и, не останавливаясь, повлек пациента к диагностической койке.
Капитан и Спок заговорщицки переглянулись.
Рауль, который замыкал шествие, несмотря на скепсис, с любопытством разглядывал незнакомые приборы, которых, по непонятным для него причинам, в хозяйстве Маккоя было не так много; лазарет поражал простором и непривычной для амойца пустотой. Спокойный, почти нейтральный цвет стен и яркие кораллово-оранжевые койки создавали атмосферу бесхитростного уюта.
Катце, вроде бы, ни на что не реагировал, лежал неподвижно, прикрыв отяжелевшие веки. «Сказывается многолетняя привычка изображать мебель», - мельком подумал Рауль, покосившись на его узкое бледное лицо, на полностью открытый сейчас шрам, частью уже побелевший, частью сохранивший неприятный лиловато-бурый оттенок. Под армированной грудной клеткой блонди шевельнулось неловкое, как раненая птица, чувство, с которым он понятия не имел, что делать. И которое неожиданно вылилось отчаянным: "Не вздумай умирать, слышишь! Мне не нужен твой труп. Не знаю как, но я тебя с того света достану, если что".
Переместив пациента с носилок под монитор, отображающий физические показатели, доктор немедленно извлек, словно из ниоткуда, странного вида инъектор и уверенным жестом прижал к шее Катце.
Рауль рта раскрыть не успел, при всей быстроте своей элитной реакции, а Катце даже не охнул. Только раскосые янтарные глаза распахнулись в изумлении, и оказалось, что они очень даже немаленькие. Рискуя сбить по пути пару-тройку коек, блондин вмиг оказался рядом.
- Что вы ему ввели? - навис он над судовым врачом.
Маккой пожал плечами:
- Всего лишь кордразин.
Так как дальнейших объяснений не последовало, а ответ прозвучал, как будто речь о чем-то банальном, вроде зеленки или йода, то спрашивать "А что это такое?" было бы ниже достоинства Рауля. Пришлось проглотить ответ Маккоя и смотреть в оба, что дальше. Хмуря красивые светлые брови, амоец пытался вникнуть в принцип работы незнакомой техники; его почти радовала возможность занять этим все свои мысли.
Блонди, элита Танагуры, он слишком давно, по человеческим меркам, использовал собственные аналитические способности, чтобы знать: у него слишком выразительное лицо даже по сравнению с остальными его собратьями-блонди. Не научившись скрывать сами эмоции, он освоил искусство придавать им тот вид, какой хотел. И сейчас выглядел высокомерно-недовольным, в то время, как его все больше охватывало смятение.
Последняя неделя, прошедшая с момента бегства из привычного, до мелочей продуманного мира, обрушила на Рауля столько открытий, что он чувствовал себя не совершенным созданием с интеллектом в 300 ай-кью, а каким-нибудь несчастным сапфиром-практикантом, едва покинувшим стены академии.
Мир за пределами Амои оказался совсем не тем, что рисовалось ему с высоты его должности на самой верхушке Амойского Торгового Синдиката; люди вели себя совершенно иначе, чем те, кого он встречал прежде на дипломатических приемах или межпланетных научных форумах. Рауль Эм, главный нейрокорректор и глава биолабораторий Амои, привык, что окружающие глядят на него снизу вверх, если не с подобострастием, то, по крайней мере, с должным почтением к его положению и талантам. Катце, рыжий Катце, бывший фурнитур его единственного друга, привлек внимание блонди тем, что в отличие от остальных, не трепетал перед ним, не способен был согнуться под его волей. Он казался Раулю существом из неведомого мира, единственным в своем роде. Но вот уже неделю беглый элитник то и дело находился бок о бок с множеством людей, и это стало для него ошеломляющим откровением. Он видел в их глазах самые разнообразные реакции на свою персону: похоть, любопытство, симпатию, недоумение, когда они не сразу могли понять, кто он - андроид или живое существо, даже безразличие; что угодно, кроме того, что было раньше. Порой его одолевало полудетское желание просветить окружающих, кто он на самом деле и какого обращения заслуживает. Невозможность сделать это угнетала Рауля. Даже какой-то судовой медик, потрепанный жизнью и чрезмерным употреблением этанолосодержащих напитков, и тот поглядывал на него свысока, не проявляя ни малейшего пиетета...
- Так-то лучше. - Покончив с диагностикой, Маккой потер руки и еще раз взглянул на показания диагностического монитора, хотя уже знал наизусть. - Пока что можно назначить стандартное лечение, а тем временем заняться вашей хитрой формулой, раз уж вы в ней так уверены.
- Это проверенное лекарство, оно применяется на практике уже почти десять лет, - подал голос дообследованный пациент. Рауль даже как-то воспрянул духом от такой поддержки, хотя ни за что не признался бы в этом.
- Никогда не видел, чтобы подобный состав употребляли для лечения сердечно-сосудистых заболеваний. - Маккой пожал плечами; сейчас он был настроен вполне мирно.
- Думаю, - прищурился белокурый амоец, вновь становясь высокомерным, - вы много чего не видели. Ваша медицина находится на довольно посредственном уровне. Впрочем, должен признать, справедливости ради: в диагностических технологиях вы преуспели больше.
- На посредственном? - немедля вскинулся уязвленный Маккой. - Что, в таком случае, вы считаете приемлемым уровнем?
- Если бы мы находились сейчас в условиях, в которых я привык работать, сразу после принятия экстренных мер были бы, в первую очередь, взяты образцы тканей для выращивания нового сердца. А также производились бы глубокие инъекции адаптированных к конкретному организму препаратов на основе стволовых клеток.- Рауль снова вернул свой прохладно-высокомерный вид, изо всех сил стараясь не показать самодовольства и не помянуть случайно, что все это - разработки его лабораторий. Бывших его, правда...
Доктор был слегка озадачен.
- Глубокие инъекции, - только и пробормотал он. - Наверняка на редкость болезненная штука.
- Это оправданная мера, - отрезал Рауль.
- В очень редких случаях, - не согласился Маккой. - Существуют более гуманные методы.
- Какие, например?
- Я что вам тут, лекции по общей медицине должен читать или заниматься больным? - рассердился Боунс. - Кристина, запишите: впрыскивание локсофальмида, 20-тикратно, с интервалом 15 минут, и кардиокомплекс-III перорально, максимальная доза... Ближайшие двое суток, потом посмотрим.
- И вы не назначите ему внутривенные вливания? - Рауль осуждающе выгнул брови.
Голубые глаза доктора округлились:
- Внутривенные... что? Доисторическую капельницу, вы хотите сказать?
- Что вас удивляет?
- То, что весь цивилизованный мир давно перешел на гипоспреи, а вы предлагаете навешать на парня трубок, воткнуть ему в руку иглу толщиной с водопроводную трубу и заставить лежать невесть сколько, не имея возможности повернуться как ему надо. Неудивительно, что у вас хромает диагностика! Такая вещь, как забота о больном, вам известна вообще? Вы, как видно, привыкли сперва доводить пациентов до крайнего состояния, чтоб потом содрать с них кучу кредитов.
- Мы привыкли иметь дело с генномодифицированными особями, которым редко требуется лечение от чего-либо, кроме травм, вызванных внешними обстоятельствами, и с диагностикой в этой области у нас все в порядке, можете не сомневаться, - не остался в долгу Рауль. - Что касается импорта наших разработок на внешний рынок, то Торговая Федерация в самом деле предпочитает чудо-средства, способные оживлять идиотов, которые сами себя довели до критического состояния.
При последних словах оба, как по команде, дружно покосились на Катце, а у рыжего странно дернулся уголок его твердо очерченных губ.
Кристина, не столько следившая за перепалкой, сколько за Катце, подумала, что мистер Спок по сравнению с рыжим - просто ходячий фейерверк эмоций. Рыжий наблюдал за спорщиками с совершенно непроницаемым видом. Настолько непроницаемым, что ничего кроме пристального академического интереса в его глазах уловить было невозможно.
Медсестра сделала нужные пометки в рабочем планшете и принялась за пробы на переносимость препаратов. Рауль вполголоса терзал доктора вопросами, что, как и для чего, притом, как заметил Спок, больше всего Маккоя вывело из себя, когда у него попросили сообщить химический состав лекарства.
- Я доктор, а не фармацевтический справочник, - рассердился он. - Спросите у Спока, он любит разводить длинную теорию в любом виде, желательно - в максимально неудобопонятном. Так что это к нему.
Вулканец, успевший за время его тирады откопать в памяти рабочего терминала нужную информацию, без запинки процитировал амойцу формулу размером с добрый сонет.
Капитан Кирк, который ничего не понял из их ученых разговоров, зато отлично уловил настроение каждого из участников, покусывал губы, давя в себе желание сползти под стол в приступе хохота: Спок явно ловил кайф, дразня Маккоя, Маккой ловил кайф от возможности повыступать и сцепиться со Споком, и только бедняга амоец не догадывался, что ему отведена роль статиста и замороченного зрителя в этом спектакле. На миг капитану стало жаль его. Странное искусственно-прекрасное существо, настолько прекрасное, что не заметить этого мог только слепой. И напрочь лишенное в своей совершенной внешности каких бы то ни было индивидуальных неправильностей. Лицо гладкое, как у андроида... но при этом живое от постоянной смены выражений, которые его хозяин не умел или не хотел прятать. То же с речью: полностью штампованные, без личных особенностей, фразы (недавняя брань в адрес Катце была, видимо, исключением) оживлялись нюансами интонаций. Словно ожившая по волшебству статуя, подумал Кирк. Или наоборот, человек, которого чья-то злая воля превратила в куклу, но так и не смогла истребить в нем человеческие свойства. Вспомнив, что Маккой говорил про его вполне натуральный мозг в искусственном теле, капитан решил, что скорее второе.
Между тем Спок успел пресечь новый виток спора, вызвав огонь на себя:
- Думаю, вам стоит ознакомиться с общими направлениями нашей медицины самостоятельно, сэр, не прибегая к такому нелогичному источнику, как доктор Маккой.
Боунс тут же обернулся к нему с готовой сорваться с языка отповедью. Да так и застыл, обнаружив, что вулканец, невозмутимый, как всегда, просматривает стеллаж возле его рабочего стола, где хранились дискеты с историями болезни членов экипажа и медицинскими справочниками.
- Спок, не смей шариться в моих вещах! Что ты там ищешь?
- Стандартный курс специализации для медицинского ВУЗа, - сообщил вулканец. - Это не ваши личные вещи, что является несомненным плюсом, поскольку в отличие от них, рабочие материалы вы содержите в строгом порядке.
Доктор набрал побольше воздуха в легкие и приготовился дать новый ответный залп, когда на его плечо легла сильная ладонь:
- Боунс, позволь ему поделиться твоими запасами. - Улыбка капитана была почти интригующей, этакое "сделай, как я говорю, а я потом объясню тебе, в чем фишка". Это если не считать убедительно-дружеской просьбы в голосе, перед которой мало кто мог устоять.
- Чтоб тебе провалиться с твоей дипломатией, Джим... - только и проворчал доктор, выдергивая плечо из-под его руки.
- Спасибо, док. - Кирк улыбнулся еще более обезоруживающе; в карих глазах плясали веселые искры.
Спок наконец нашел, что искал:
- Думаю, вы сумеете разобраться, курс качественно и подробно иллюстрирован. Терминал в вашей каюте отключен от локальной сети "Энтерпрайз", но если все же возникнут проблемы с какими-то узкоспециальными терминами, можете вызвать по интеркому научный отдел и уточнить у меня.
- Вот и отлично, - заявил Маккой, которому уже начал надоедать этот цирк на рабочем месте (он предпочитал мостик - территорию Джима и Спока). - Теперь вы можете отправиться к себе в каюту и найти ответы на все свои бесчисленные вопросы.
Рауль опять попытался изобразить скалу, упрямо скрестив руки на груди и приготовившись отстаивать свое право остаться возле Катце, но Кристина Чепел, передавая ему дискету, шепнула профессионально-ободряющим тоном:
- Если что-то в состоянии вашего друга изменится, я дам вам знать, не волнуйтесь.
- Я не волнуюсь, - холодно ответил Рауль, и это было почти правдой. Вид непоколебимого спокойствия вулканца и дежурная учтивость сестры Чепел помогли ему вновь обрести почву под ногами. Да и то, что строптивого доктора на этом корабле есть кому приструнить, оказалось... почти приятно.
Взглянув еще раз на рыжего - "Ты должен выздороветь, слышишь? ты обязан!" - и поймав ответный взгляд, ироничный, но успокаивающий, он с независимым видом покинул лазарет в сопровождении пары богатырей-краснорубашечников.
Маккой вздохнул с облегчением.
- Где вы откопали этого невоспитанного мальчишку? - полушутя спросил он у молчаливого пациента.
- Я бы не стал употреблять слово "мальчишка". - Губы рыжего едва заметно дрогнули в усмешке. - Когда мне исполнилось 13, он уже был признанным светилом в области биотехнологий, его имя гремело по всей системе Глан.
- Бросьте, - махнул рукой Боунс. - Спок у нас тоже без малого светило, но это не мешает ему вести себя как сущий ребенок. Тут не в возрасте дело.
- Действительно, доктор, - тут же откликнулся меланхоличный Спок. - Не сомневаюсь, что вы, и выйдя на пенсию, будете все так же задираться и спорить по любому поводу, словно подросток вашей земной расы.
- Ладно. - Капитан счел своевременным сказать свое веское слово прежде, чем разразится война с упоминанием острых ушей, зеленой крови, нелогичных землян и прочими переходами на личности. - Пойдем, Спок, вы еще успеете обменяться комплиментами позже... и не у постели больного.
- Как ты вовремя об этом вспомнил, Джим, - съязвил Маккой.
Капитан и старпом двинулись к выходу, но едва автоматические двери перед ними распахнулись, офицеры нос к носу столкнулись с блондином-амойцем. За его плечом с виноватым видом маячили охранники.
У Рауля было такое выражение лица и такой до предела напряженно-решительный вид, что он показался Кирку похожим на выпускника Звездной Академии, явившегося к месту своего первого назначения.
- Я бы все-таки хотел находиться рядом с моим спутником, - упрямо заявил он. - Следить за его состоянием. И эти ваши микроинъекции тоже мог бы взять на себя. Если хотите, я пообещаю не задавать никаких вопросов.
Маккой в изнеможении закатил глаза.
Кирк и вулканец сделали совсем отстраненные, невинные лица.
- Кроме того, - после секундной заминки добавил блонди, - его уже пора бы покормить. Потому что желудок и почки, если вы заметили, он тоже довел до плачевного состояния.
Для разнообразия Маккой не полез в бутылку, обнаружив в словах Рауля рациональное зерно.
Уже через минуту, поручив счастливой Кристине заняться обедом для рыжего, они вполне мирно беседовали в кабинете доктора. Маккой стоял, скрестив руки на груди и чуть склонив голову набок, чтоб не задирать ее, глядя в лицо, находившееся на добрых 20 см выше его собственного. Рауль картинно облокотился на шкаф с медикаментами, умудрившись засунуть вторую руку в карман своих обтягивающих кожаных штанов. В разговоре то и дело мелькали печеный картофель без соли, овсянка, компот, овощи и тефтели на пару. Незаметно просочившиеся за ними капитан и старпом уважительно внимали ученой беседе.
Но при словах "зеленый салат" Кирк не выдержал, верхняя губа возмущенно вздернулась:
- Нашли общий язык, два садиста! Хлебом не корми, только дай поиздеваться. - Он оглянулся на Спока, с удовольствием прислушавшегося к разговору, поскольку речь, по его мнению, шла о множестве очень вкусных, хотя и не традиционных для вулканской кухни, вещей. - Пойдем, Спок. Надо еще решить, каким образом провести их путешествие на "Энтерпрайз" в качестве предоставления политического убежища... Нет, ты только посмотри на них, они же готовы парня голодом заморить только потому, что попал в их лапы.
- Должен напомнить вам, капитан, - весьма некстати сообщил Спок, - что вы продолжаете набирать лишний вес.
Ворча: "И ты, Брут!" - Кирк устремился к выходу из медотсека. Пожав плечами, вулканец двинулся следом, взяв себе на заметку при случае предложить эскулапам добавить в список морскую капусту.

АПД 16.04.12

Мелкая прода, последняя, больше не просите!

***
По коридорам и палубам "Энтерпрайз" несся из интеркома голос Джеймса Т. Кирка:
- Мистеру Споку и лейтенанту Ухуре немедленно явиться ко мне в кабинет. Приказ капитана.
Маккой, который как раз проходил мимо непосредственного источника приказа, не удержался и заглянул, хотя не был ни Споком, ни тем более Ухурой:
- Проблемы, Джим? Или это конфиденциально, касается только вулканцев и хорошеньких связисток?
Кирк, не отрывая взгляд от монитора, сделал приглашающий жест рукой: иди, мол, сюда. Заинтригованный доктор не заставил повторять приглашение дважды.
- Глянь-ка, - Кирк кивнул на экран, хотя Маккой и так уже вовсю глядел. Перед ним была картинка с одной из камер наблюдения, а именно - с той, что находилась в каюте амойцев.
- Ну-ну, - Доктор поморщился, продолжая, тем не менее, рассматривать открывшееся взгляду действо. - Надеюсь, ты поставил их в известность, что каюты просматриваются?
- Поставил, - ухмыльнулся Джим. - И о том, что в туалете и душевой камер нет - тоже.
Гости сидели рядом на полу, подпирая спиной боковину кровати. Блондин искусственного происхождения вытянул одну ногу и согнул другую, скрестил руки на груди, рыжий сложил локти на колени согнутых ног. Первое, что заметил доктор, прислушавшись к их переговорам: фразы были нечастые, зато очень короткие...
Когда появился озабочено нахмуренный Спок в сопровождении прекрасной Ухуры, капитан, к их удивлению, лишь довольно улыбался:
- Отбой, господа. Ложная тревога. Хотя... Мистер Спок, послушайте на всякий случай, действительно ли это только то, о чем я подумал?
Вулканец склонился к монитору и стал внимательно следить за ходом разговора.
- Дэ два - е четыре, - ровным голосом произнес блондин.
Рыжий , в свою очередь, внимательно посмотрел в потолок каюты и сказал:
- Жэ семь - жэ шесть.
- Аш пять - жэ пять.
- Это ферзь?
- Ферзь конечно. По-моему, ты устал.
- Нет, просто ты становишься банальным. Скучно.
- Тебе сейчас оригинальность ни к чему. - Белокурый амоец дернул головой так, что перекинутая через плечо коса упала ему за спину. - Лекарство выпей.
Спок обернулся к капитану:
- Это именно то, что вы подумали, Джим. Классические шахматы, дебют "староиндийское начало", я полагаю.
- А ты решил, что это тайный код, и они договариваются, как взорвать "Энтерпрайз"? - съязвил доктор. - Это паранойя, Джим, ты знаешь?
- Знаю, - отмахнулся Кирк, лениво потягиваясь в кресле. - Мне по должности положено.
Пока они обменивались дружескими шпильками, Спок продолжал смотреть в экран, где Рауль загнал рыжего на кровать и склонился над ним с одолженным у доктора Маккоя трикодером. Ухура с любопытством заглядывала через плечо вулканца: трудно было не оценить обтянутый белой майкой торс и рельефные плечи этой ожившей античной статуи с планеты Амои. Его лицо, когда он смотрел на Катце, утратило обычное высокомерно-интеллигентное выражение, он казался немного неуверенным и совсем юным.
Рыжий поймал замысловатый завиток на конце его косы; девушка издала смешок и смущенно отвернулась.
Кирк тут же среагировал:
- Лейтенант Ухура, я вас не задерживаю, можете идти.
- Поразительно, - задумчиво изрек вулканец, которого звук открывшихся и закрывшихся дверей вывел из медитативного созерцания реалити-шоу. - Никогда не видел, чтобы два человека были настолько поглощены друг другом.
Кирк изобразил вопросительное лицо. Но Спок только пожал плечами, глядя куда-то мимо - добавить ему было нечего - и попросил разрешения вернуться на мостик.
Следом за ним, кивнув капитану, ушел и Боунс. Кирк отключил вид с камеры и тут спохватился: у него же был довольно злободневный вопрос к доктору. А впрочем, у него все равно были дела на мостике. Если Маккой еще не там, то не замедлит явиться, раз Спок туда собирался, да еще и не в свою вахту. Это же практически открытое приглашение.
В конце концов, уже конец бета-смены, а они сегодня еще ни разу толком не поругались.

запись создана: 08.03.2012 в 15:29

@темы: АнК, Ослеплен блеском собственного остроумия, Имитация творческого процесса, Мистер Фик-с, Стар трек

---

kerry-lla, с Днем Рождения!

кликабельно

@темы: О прекрасном, и вообще, Леди и джентльмены, Поздравлямство

---

@темы: Храм, Поздравлямство

---

Чтение трекофиков (или трекороманов) в поганом настроении всегда приводит к одной и той же мысли...

Киркоспоки наивные. Они думают, что доктор не человек, что он существуют только для удобства и развлечения этих двоих )

@темы: Сволочь с ясными глазами, Круг чтения, Стар трек

---

@темы: О прекрасном, и вообще

---

кликабельно

@темы: Храм

---

Травка зеленеет, солнышко блестит... Грязь тоже блестит на солнышке ))
К коту сегодня прилетала прошлогодняя подружка-трясогузка, друг-трясогуз, вернее. Видимо, от радости и весенних гормонов слишком эмоционально махал хвостом перед Котькиным носом, и тот как истинный вулканец поскорей ретировался с балкона
Многострадальную тыкву, пролежавшую под окном чуть не с начала зимы, я все же спасла. Теперь еще вопрос, спасется ли каша, которую с ней сварили ))

@темы: Общехрень, Пролетая над Парижем, Кис

---

Огненный Тигр, с Днем Рождения )

кликабельно

@темы: О прекрасном, и вообще, Леди и джентльмены, Поздравлямство

---

kisola, добро пожаловать )

кликабельно

@темы: О прекрасном, и вообще, Леди и джентльмены, Дайроводство