Предыдущее тут vereskovyj-sklon.diary.ru/p109479434.htm
читать дальшеНи на что особо не надеясь, просто на всякий случай, Катце выспросил еще, что представлял из себя тот калека, с которого начался весь сыр-бор. И не зря; выяснилось, что это был мальчишка лет восемнадцати на вид, черноволосый и черноглазый, и, судя по удивительно красивой золотисто-абрикосовой коже – перепроданный по возрасту элитный пэт. То ли последний хозяин был большой садист, то ли просто сорвал на нем зло, а может, в результате какого-то несчастного случая, но у парня была сломана челюсть и с одной стороны расколочены все зубы, так что смотреть страшно – потому и в бордель не попал, сразу в Керес. Да и не жилец был, скорее всего.
Катце нахмурился, еще раз прослушав описание -- на всякий случай он записал разговор от начала до конца. Не иначе, кому-то из элиты захотелось себе игрушку, похожую на Рики. А последнему хозяину, видно, лень было возиться с оформлением утилизации, проще выкинуть полуживого в Керес, не заботясь, как скоро он там подохнет. Мальчишка не ко времени попался на глаза дружно обкурившейся банде, и те решили поразвлечься, забив несчастного пета насмерть. Гай, по словам очевидцев, тоже не особо трезвый, не придумал ничего лучше, как встать на защиту перепуганного заморыша. «Все у него не как у людей, -- с раздражением подумал Катце, -- то он по переклину консулов взрывает, то пэтов спасает по пьяни». Почему спасателю не намяли горбушку тут же на месте, откуда на его голову сыскались защитники – если за него и в самом деле вступились, -- оставалось пока неясным. Однако, если банда, которой Гай встал поперек дороги, была известна в Кересе не первый день, и состав ее не представлял никакой тайны, то личности тех, кто выручил однорукого монгрела, требовалось еще каким-то образом установить. Рыжему не смогли сказать об этих людях ничего определенного, даже сколько их там было, потому что примерно в это же самое время заварушка непредвиденно разрослась по принципу «скажите, это частная драка, или участие могут принять все желающие?», и загадочных сотоварищей Гая никто толком не разглядел. А там уже они успели скрыться под шумок. Катце взял себе на заметку выяснить, что же за «праздник» такой случился в тот день в Кересе, что монгрелы как с цепи посрывались; не иначе, какой-то умник притащил из Мидаса большую партию «дури» в обход установлений Его Величества Короля Черного рынка. Если такое еще раз повторится, придется доходчиво объяснить свободному предпринимателю, кто в доме хозяин.
А пока предстояло тряхнуть банду, с которой так неудачно пересекся Гай, и выяснить, не запомнил ли кто из них новоявленных альтруистов, ни с того, ни с сего объявившихся в трущобах.
Особых трудностей это не составило: хорошенькая мордашка, строящая глазки лидеру «Железных хребтов» -- откуда простому монгрелу знать, что в Мидасе она обходится клиентам ох как недешево, но хозяин борделя «дружит» с Катце, вот и одолжил на время, в надежде, что рыжий заодно простит ему часть «дружбы». А дальше завлекательные полуулыбки и не менее завлекательные уговоры пойти «в одно такое местечко, меня там знают, можно роскошно оттянуться». Однако самой большой роскошью в номере позади забегаловки оказываются пара дюжих парней и холодные янтарные глаза типа со шрамом, взирающие на вожака банды сквозь кисею сигаретного дыма. Гордому главарю «Железных хребтов» достаточно вежливо объясняют: либо он оказывает помощь следствию, либо ему тут окажут такой прием, что по нему в самую темную ночь под разбитым фонарем можно будет определить, на сколько метров ниже кересской канализации его опустили. И прощай тогда авторитет лидера. Однако парень клянется и божится, что его ребята не признали и даже не запомнили в лицо никого из компании, пришедшей на подмогу Гаю, и самого однорукого с того дня не видели, иначе бы давно выдали ему и его дружкам все, что тогда не додали.
«Дружкам», легко сказать!
Ничего не поделаешь -- следствие зашло в тупик. Опрашивать всех членов банды на предмет, какие еще знакомые попадались им на глаза во время той судьбоносной драки, а потом искать этих знакомых и выяснять подробности у них Катце себе позволить не мог – «светиться» не входило в его планы.
Проблему эту следовало решить быстро, эффективно и по возможности – никого в нее не посвящая. Рыжий заблокировал линию связи, оставив свой комм доступным лишь для пары-тройки лиц, которым действительно могло понадобиться срочно связаться с ним. Потом сварил себе кофе, налил в чашку; подумав, вслед за чашкой прихватил в комнату и кофемашину тоже. Выставил аккуратным рядком вдоль клавиатуры пачку сигарет, зажигалку и свежевытрясенную пепельницу. Поудобнее устроившись за терминалом, запустил что-то тетрисообразное, ни к чему не обязывающее, и занялся умственной деятельностью.
Итак, что имеется в наличии? Не слишком жизнерадостный однорукий монгрел, в остальном относительно здоровый и с отличным протезом, почти неотличимым от живой конечности. Во всяком случае, бывший таковым примерно месяц назад, когда вышел из небольшого – на два-три дня – запоя, после чего почти сразу пропал из поля зрения. Опять же, исчезать в неизвестном направлении ему случалось и прежде, иногда по целым неделям, и далеко не всегда удавалось выяснить, где Гай коротал это время. Тем более, что у Катце были дела поважнее, чем пасти это несчастье ходячее. Иногда он жалел, что не осуществил свое первоначальное намерение встроить в протез маячок, пока тот еще находился в стадии изготовления, однако его тогда остановило что-то напоминающее соображения этики, или же, как вариант, раздражение, внезапно вспыхнувшее по отношению к собственным профессиональным привычкам, въевшимся в кровь не хуже никотина. В конце концов, Гай не имеет никакого отношения к его основной деятельности, так с какой стати рыжий должен нянчиться с ним, словно с ценным грузом?
И в итоге получалось, что у Катце только две возможности: либо сидеть и терпеливо ждать, чем самопроизвольно закончится вся эта история, либо пойти ва-банк, проверяя тот единственный вывод, что напрашивался при сопоставлении имеющихся в наличии скудных фактов.
Продолжение следует