Дурацкая Межзвездная Конференция тянется третью неделю. И представителям с "Энтерпрайз" приходится, хочешь - не хочешь, торчать на этой довольно бестолковой, с точки зрения доктора, большой сходке.
Правда, сегодня настроение у него для разнообразия почти благодушное, как бывает, когда в лазарете нет серьезно больных, а медосмотры идут по плану практически без эксцессов.
читать дальшеОн стоит с фужером чего-то необременительного позади группы гуманоидов, окруживших Кирка, и всем видом демонстрирует полную поддержку своего капитана. Даже делает иногда умное лицо.
Неподалеку, на той же позиции непритязательной верности, что и Маккой, маячит мистер Спок. Его собеседник, коротышка с вытянутым и приплюснутым одновременно лысым черепом - не поймешь, уродливый человек или гуманоид неизвестной расы, - что-то оживленно говорит, не умолкая. Спок слушает, изредка вставляет пару слов, сосредоточенно глядя себе под ноги. Его реплики становятся чаще, только когда собеседник, уловив что-то интересное в речи капитана Кирка, начинает обсуждать с вулканцем не то услышанное, не то Кирка в целом.
А тот продолжает заливаться соловьем, привлекая все больше слушателей, как всегда уверенный, что по праву рождения и прочим существующим в природе правам является венцом творения и центром вселенной.
Маккой хмыкает в свой фужер. Постороннему человеку не догадаться, что на самом деле и капитан Кирк ака вершина мироздания, и он сам, и большая часть экипажа "Энтерпрайз" крутятся, как планеты вокруг солнца, вокруг Спока. Вокруг, будь он проклят, всегда ровного и немногословного вулканца, которого поначалу принимают обычно за экзотический предмет корабельного интерьера или что-то в этом роде. И только потом начинают замечать, что взоры команды устремлены на капитана лишь тогда, когда надо принимать глобальные решения. В остальное время у всех ушки на макушке: что там скажет мистер Спок?
Маккой с Джимом знают друг друга невесть сколько лет, у них всегда была взаимная симпатия и хорошие приятельские отношения. Но друзьями - почти неразлучными - они не стали, пока не унаследовали от капитана Пайка и доктора Пайпера "Энтерпрайз" и не познакомились поближе с первым помощником. Все самые задушевные улыбки капитана, самые изощренные подначки Маккоя всегда достаются Споку. Остальные члены экипажа не сильно от них отстали, о медсестре Чепел вообще говорить нечего.
Вопрос, стоит ли тратить столько обожания на личность, которая этого не ценит и вряд ли замечает, почему-то никогда не бывает актуальным.
Даже сейчас доктор спинным мозгом чувствует все перемещения вулканца по большому, гудящему от голосов залу. Насчет капитана можно не сомневаться: он распускает хвост и выпячивает грудь исключительно ради Спока, поскольку женщин рядом не наблюдается. Во всяком случае, таких, чтобы подходили под капитанское определение "девушка" и могли вызвать у него неотразимую улыбку и специфический блеск в глазах. В конце концов, с девушками рано или поздно происходит одно и то же: с глаз долой - из сердца вон. А про Спока он помнит всегда - непроизвольно.
Как назло, из конференц-зала они уходят позже всех. Капитана задерживает для приватного разговора некое высокопоставленное заинтересованное лицо, и Спок с Маккоем снова терпеливо ждут в сторонке. Но когда, на прощанье одарив лицо радостной улыбкой (еще бы, наконец-то его оставили в покое!), Кирк сгребает их за плечи и тащит к выходу, кто-то снова просит звездного капитана задержаться. Всего на минутку.
Доктор с сомнением поглядывает на Спока в полутемном коридоре:
- Что-то ты бледный, Спок, мне это не нравится. Пошли на воздух, он догонит.
Вулканец послушно кивает, но через пару шагов вдруг спотыкается. Маккой подхватывает его, не давая упасть , а с другой стороны подхватывает словно из-под земли выросший Кирк и помогает прислонить к стене.
- Что с тобой, Спок? Ты в порядке? - задает капитан обеспокоенно-идиотский вопрос.
Боунс шипит на него:
- Сам же видишь, что не в порядке! Спок, - тон Маккоя почти обвиняющий, - признавайся, что ты пил?
- Я ничего не пил, доктор. - Кажется, вулканец едва шевелит губами. - Я просил стюарда принести мне воды, но он сказал, что просто воды у них нет. Поэтому я...
- Ясно. Тот лилипут, что парил тебе мозги последние три часа - он не делал ничего необычного? Ну же, подумай хорошенько; для чего у тебя компьютер на плечах?
- Нет, - качает головой вулканец. - Абсолютно ничего.
- А кто-то еще? - быстро сообразив, куда клонит Маккой, подключается капитан. - Ты не видел ничего такого рядом с собой?
- Ладно, Джим, давай его на борт, там разберемся. - Он тянется к коммуникатору.
Однако повисший на их руках старпом, делает протестующий жест:
- Капитан, у меня есть предположение.
- Спок, потом!
- Нет, доктор, я скажу, пока уверен, что могу говорить. На прошлой неделе мы видели здесь делегацию с Ромула. Я слышал, как один из них говорил о своем коллеге, что тот не может присутствовать, поскольку заболел. А сам он только что переболел и до сих пор чувствует недомогание.
Маккой решительно отбирает вулканца у Кирка, беззастенчиво командует:
- Джим, быстро, найди кого-нибудь из организаторов этого столпотворения и узнай, как связаться с ромуланцами. Мне нужна информация, что за заразу они сюда притащили. И чем больше, тем лучше.
Капитан кивает уже практически на бегу, в быстроте реакции ему не откажешь. Спок всей своей немалой тяжестью виснет на Маккое, едва не ломая ему ключицу.
- Прошу прощения, доктор.
- Заткнись. Сейчас свяжемся с "Энтерпрайз", будешь извиняться перед парнями в красном.
Боунса больше беспокоит не треск собственных костей, а то, насколько прохладные, почти холодные у вулканца руки. Конечно, его всегда в первую очередь волнует состояние пациента, но то, что это Спок, заставляет нервничать сильнее обычного.
Кирк является в медотсек спустя полчаса, когда Спок давно уложен на диагностическую койку, замучен анализами и накачан анальгетиками, невзирая на все его протесты.
Капитан с победным видом выкладывает свою добычу. Боунс хищно хватает маленький чип и сует в компьютер, даже не сказав спасибо.
- Так... Кучные высыпания... Перепады температуры... Инкубационный период... Вырабатывается иммунитет...
Повернувшись к Кирку, презрительно выдает:
- Ромуланская ветрянка. Хорошо еще, что взрослые особи переносят ее не так тяжело, как у людей.
Джим пытается изобразить глубокомыслие, но на его открытом лице только смесь облегчения с нетерпением. Он уже давно приплясывает у рабочего стола Маккоя, так и не присев - высматривает в приоткрытые двери, где там лежит под диагностикой его старпом.
Доктор, глядя на эти ритуальные пляски, со вздохом встает и ведет капитана к больному. Отправить бы его отдыхать, чтоб не мешался под ногами, так жалко ведь: переживает. Волнуется за остроухого так же, как он сам.
При их приближении Спок пытается приподняться на локте:
- Со мной все в порядке, капитан.
- Ромуланцам расскажи, - ворчит Боунс. - Они наивные, поверят.
Он колдует с медсканером, потом бесцеремонно задирает одежду Спока до самой шеи и разглядывает бледную кожу. Удовлетворенно кивает:
- Уже полезло.
Джим из-за его плеча с любопытством смотрит на чуть заметные скопления сине-зеленой сыпи.
- Хочешь еще пить? - спрашивает Боунс.
- Да, доктор, буду признателен.
Маккой не успевает повернуться за стаканом, как из-за ширмы, словно из коробочки с сюрпризом, появляется Кристина Чепел; в руках у нее исходит паром чашка травяного чая.
- С вашего позволения, доктор.
- Надо было еще пломиковый суп сварить, - ехидничает Боунс.
- Вы просто завидуете, сэр. - На какое-то мгновение кажется, что Чепел покажет ему язык.
Конечно, Маккой завидует. Он-то не умеет заваривать эту зеленую отраву так хорошо, как Чепел. В отместку он отбирает у медсестры чашку и, поддерживая Спока в полусидячем положении, поит вулканца сам. Теперь ее черед завидовать и одаривать начальство возмущенными взглядами.
- Он все равно слишком тяжелый, ты не удержишь, - примирительно говорит Маккой, не отрываясь от своего занятия.
Капитан стоит рядом и глупо улыбается. Если бы надо было мчаться на край галактики, с боем добывать лекарство для старпома, а это поручили бы другому, он бы тоже завидовал. Но при данных обстоятельствах Кирк не в претензии. В конце концов, это он раздобыл для доктора всю нужную информацию.
- Еще чего-нибудь хочешь? - спрашивает Маккой, когда Спок допивает все до капли.
- Я собираюсь медитировать, доктор, - серьезно отвечает вулканец.
Доктор одним движением бровей выпроваживает всех из изолятора. Как бы артистично Спок не владел своими, ему так не суметь. На пороге докторского кабинета Джим, который прекрасно понимает, что пора и честь знать (иначе Боунс просветит его об этом вслух), переминается с ноги на ногу:
- Знаете, доктор, кажется, я тоже хочу пить.
Не вопрос. Маккой молча смешивает коктейль, достает пару рюмок. Капитан, почти кряхтя разваливается в кресле: день был долгий и утомительно однообразный. От однообразия у звездных капитанов начинает болеть... хорошо, если только спина.
- Я помню, как в детстве болел ветрянкой, - по-дружески сообщает он Маккою. - Расчесал эту гадость, а чтоб родители не заметили, решил замазать зеленкой.
- И где в доме твоих родителей теперь несмываемое пятно зеленки? - скептически интересуется доктор.
Джим начинает громко ржать, но тут же переходит в беззвучный режим.
- На кресле от маминого гарнитура, - шепотом сообщает он, как большой секрет.
Маккой кивает, словно и не сомневался в его способностях.
- Ты уверен, что ему не повредит эта ромуланская зараза? - став на минуту серьезным, совсем тихо спрашивает Кирк.
Доктор и сам об этом думал. Если бы удалось спровадить Джима, он сейчас уже связался бы со Звездным флотом и шерстил их базы данных на предмет такой же "ветрянки" у вулканцев.
Но он продолжает сидеть, они разговаривают и тянут свой коктейль, как будто соревнуясь, кто медленнее.
Ждут, когда будут готовы анализы, чтобы убедиться: со Споком точно все в порядке.
Финита ла комедиа