Автор: ~Алиция~
Бета: Линнел
Фандом: Стар трек, Хроники капитана Блада
Персонажи: Кирк, Спок, Маккой и еще много кто
Пейринги: вканонные
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Статус: закончен
Размер: 4430 слов
Дисклаймер: не мое и не надо
Предупреждение: кроссовер, АU и немного пенсионного кавая, всерьез ни в коем случае не воспринимать )
Саммари: что могло бы быть. окажись команда «Энтерпрайз» на месте команды «Арабеллы»,,,
читать дальше***
Дома было скучно. На пике сияющего летнего дня, в полном одиночестве, без Спока - и без Боунса, которого вулканец сразу после завтрака утянул в музей НИИ вирусологии. Или Боунс Спока, кто их разберет. За долгие годы эти двое так спелись, что даже в своих традиционных перебранках не вдавались в лишние подробности, понимая друг дружку с полуслова.
Джима вынудила остаться в четырех стенах банальная травма. Когда накануне он, увлекшись лазаньем по крутому берегу, застрял ногой в ивняке и потянул связки, а Споку пришлось тащить его домой на себе, Маккой даже ругаться не стал. Ухмыльнулся злорадно:
- Теперь постельный режим на три дня тебе обеспечен, Джимми-бой. И к кровати привязывать не надо.
Правда, в вирусный музей Кирк в любом случае не рвался: за все свои миссии в глубоком космосе перезнакомился с этим добром так, что тошнило при одном упоминании. Но, по крайней мере, Джим мог бы заняться чем-то более продуктивным, чем изучением окружающей домашней обстановки с дивана напротив головизора. Зловредный доктор не проявил к бедственному положению друга никакого сочувствия, хотя прекрасно знал, какой мукой является для него невозможность куда-то бежать и что-то делать. Спок, правда, в последний момент предложил остаться с капитаном, но Кирк видел, что у вулкаца аж кончики ушей зудят от желания окунуться в мир вирусологии, и у него просто рука не поднялась лишить друга удовольствия пообниматься с микроскопом, сосредоточено вникая в воркотню Боунса.
Представив себе эту идиллию, Джим вздохнул и отбросил в сторону пульт головизора. Нет уж, обывателя на пенсии он изображать не будет, дудки. С трудом поднявшись с диванчика, он дохромал до книжных стеллажей и после недолгого раздумья открыл крайнюю секцию. Там стояли самые старые и самые когда-то любимые книги, зачитанные в детстве до плачевного состояния. Название одной неожиданно царапнуло сердце, пробуждая не только детские воспоминания - задевая огромный пласт его давно перевалившей за половину жизни...
Возвратившись на диван, капитан со сладкой дрожью открыл страницу титула:
"Одиссея капитана Блада"
~ ~ ~ ~ ~
"Хроники капитана Блада"
~ ~ ~ ~ ~
"Хроники капитана Блада"
Джим читал, почти не отрываясь, до самого обеда, пока не вернулись друзья. Маккой бесцеремонно сунул нос в его книгу, предсказуемо съязвил насчет того, что Кирк на старости лет впадает в детство, и принялся накрывать прямо перед диваном, на журнальном столике, обед, который практичный Спок извлек из репликатора.
А после обеда пришлось лечь, капитулировав перед угрозой гипошприца со снотворным и ворча, что Боунсу просто не хватает привычной работы, вот и изгаляется над ним, Джимом. К счастью, пока доктор выяснял со Споком, что хуже - эрзац их репликатора или мясо невинно убиенных животных, Кирку удалось незаметно сунуть книгу под подушку, с расчетом вернуться к чтению, как только эти двое закончат препираться всуе и уйдут в комнату вулканца, где за его терминалом устроят уже настоящую научную дискуссию.
Однако вопрос реплицированного и натурального животного белка оказался слишком животрепещущим для его друзей, спор перекинулся на вредные продукты питания, после чего сам собой перетек в совместную операцию по выискиванию таковых на кухне Джима. На кухню из холла вел широкий, как триумфальная арка, дверной проем без дверей, так что существовала непосредственная опасность, что доктор не вовремя обернется и конфискует припрятанную под подушкой контрабанду. Так, пережидая бурю и грозу на кухне, Джим Кирк задремал...
***
Он стоял на палубе величественного трехмачтового парусника, и солоноватый влажный ветер развевал кудри его черного парика, нагретого тропическим солнцем, что вызывало нестерпимое желание почесать собственную коротко остриженную рыжевато-русую шевелюру.
Перед ним расстилалась обрамленная зеленью Кайонская бухта, где даже в полуденный час не стихала суета. Тортуга, знаменитое пиратское гнездо в Карибском море, давала приют всем без разбору, и защиту "береговому братству" до поры до времени обеспечивали даже не столько рифы и скалы вкупе с пушками форта, сколько изощренная политика губернатора, на диво крепко державшего власть на острове в своих дряхлых ручках. С пиратами их светлость особо не церемонились, однако до сих пор губернаторские овцы были сыты, а морские волки целы, и Кайона процветала, щедро удобренная награбленным у испанцев, и кишела авантюристами и проходимцами всех мастей и калибров, и конечно, удачливыми корсарами, среди которых капитан Кирк со свой командой по праву занимал выдающееся место. Злые языки утверждали, будто бы немалую роль тут сыграло губернаторское покровительство: в свое время Джеймс Т. Кирк спас из лап ромула... простите, французского пирата старшую дочь их светлости, и, по слухам, благодарности губернатора не было предела.
Джим хмыкнул. Губернатора эти болтуны вблизи не видели, иначе бы у них язык не повернулся такое выдумать. Однако у них с губернатором Т’Пау, несомненно, были причины относиться друг к другу с уважением; более того, Кирк и его старшие офицеры принадлежали к числу тех, кто был вхож в губернаторский дом. Правда, в последнее время эта привилегия создавала определенные проблемы...
Ну вот, пожалуйста, тебе и подтверждение:
- Джим, я же говорил, что этого идиота нельзя отпускать на берег в таком состоянии! Я тебе говорил, что добром это не кончится... Проклятье, почему ты меня не послушал?!
Через шканцы в направлении мостика, где стоял Джим, спешил его корабельный медик Леонард Маккой, испепеляя все на своем пути яростным взглядом единственного голубого глаза - второй прикрывала черная замшевая повязка.
- По-твоему, я должен был запереть его в каюте? - ехидно парировал Джим.
- Надо было запирать. Подумаешь, разворотил бы койку и пару рундуков, зато бы был в безопасности. А так он поперся с утра пораньше с визитом к губернатору, полез целоваться к этой своей финтифлюшке, потом удумал просить ее руки и в качестве апофигея поссорился с капитаном "Интрепида"!.. Ну, что ты теперь скажешь?
Кирк нахмурился. То, что со Споком, его первым лейтенантом, творится неладное, он понял, еще когда тот огрел доктора по голове судовым журналом. Журнал этот, составлявший уже не один том, Спок вел с нечеловеческим усердием, любовно описывая малейшие подробности всех их операций и прилагая полный перечень захваченных трофеев, а также списки всех убитых и раненых и отчеты о характере полученных травм - часть этого под диктовку Джима, часть со слов Маккоя, который отчетность вести отказывался, заявляя, что он доктор, а не писарь. И если уж Спок не пожалел своего детища, рискуя повредить его о твердолобую голову Боунса, значит, дело действительно дрянь.
Поставить толковый диагноз Маккой не смог, сославшись на отсутствие трикодера, но сказал, что у Спока повышенная агрессивность, и ему не мешало бы "развеяться" - то есть срочно выйти в море и ввязаться в бой с испанцами, желательно, с применением абордажа. Джим не имел ничего против, однако в сезон дождей далеко не уйдешь и путных испанцев не поймаешь - все их суда мокнут по рейдам, так же как флибустьерские, и мало кто додумается сунуться в открытое море, даже если ему лично Фортуна подарит на день рождения карту побережья Эльдорадо. В итоге Джим сам порекомендовал Споку развеяться на берегу, подразумевая хорошую потасовку в какой-нибудь таверне и не очень опасаясь за последствия: силушки его первому лейтенанту было не занимать.
И почему все пошло не так?
Первым признаки влюбленности Спока в младшую дочку губернатора заметил, конечно же, Боунс, никогда не пропускавший повода поддеть или обсмеять ближнего. Капитан с ним вместе охотно посмеялся над первым лейтенантом, который слабо походил на романтического героя, но очень скоро им обоим стало не до смеха. Ни на что не обращая внимания, Спок повел такую настойчивую правильную осаду объекта своих чувств, что разве только не ночевал в губернаторском доме.
- И что он нашел в этой Т’Принг, - ворчал Боунс, подпирая вечерами фальшборт рядом с Кирком. - Только и радости, что глаза по блюдцу да уши такие же острые, как у него. Хотя, - на свирепой физиономии судового медика нарисовалось почти ласковое выражение, - я тебе скажу: ушки у нашего парня не в пример симпатичнее.
- Вот и сказал бы это Споку, чем дразнить канцелярской крысой и отбирать его драгоценный журнал.
Так нет же, все излияния доктора доставались Джиму, а попробуй капитан помянуть Энтерпрайз, серебряную леди, как, печально вздыхая, называл ее Скотти, так от Боунса только и дождешься вместо понимания - "человек и звездолет"...
- Может, мне еще в любви ему объясниться? - презрительно пожал плечами Маккой. И внезапно добавил тихо и серьезно. - Поговорил бы ты с ним, капитан. Тебя он послушает.
Но Кирк и без него отлично понимал необходимость такого разговора. Не откладывая в долгий ящик, он постучался в маленькую, по-пуритански аккуратную каюту первого лейтенанта и устроил тому допрос с пристрастием. Спок изо всех сил старался никого не посвящать в свои глубоко личные проблемы, хотя это не спасало: друзья неплохо посвящались сами, - но в этот раз капитанского напора не выдержал, сдался. И кажется, ему самому в результате стало легче. А вот капитану - нет. Как выяснилось, мадемуазель Т’Принг, младшая дочка старой грымзы Т’Пау, только что вернувшаяся из пансиона при монастыре на Гаити, уже успела собрать вокруг себя тесную кучку обожателей и нимало этим не тяготилась.
Уж кто-кто, а капитан Кирк был осведомлен о вреде ветреных женщин, как никто другой.
- Они обнимают тебя, смотрят влюбленными глазами, а потом, когда ты с ними расстаешься, легко находят себе кого-нибудь совершенно ничтожного и при встрече кричат "Привет" будто ни в чем не бывало, - со всей заботой увещевал он друга, не обращая внимания, что тот слушает с выражением лица, похожим на кирпичную стену. Капитан понимал, что Споку нелегко, его первый лейтенант никогда прежде не попадал в такого рода ситуации, да еще этот странный диагноз, который заставляет его чуть ли ни на стену лезть.
- Спасибо, капитан, - кивнул Спок, когда Джим закончил. - Я приму к сведению все, что вы сказали.
И, прихватив свой любимый судовой журнал, том №18, все с тем же выражением глухой кирпичной кладки удалился в кают-компанию, где было больше фонарей и светлее.
Выйдя вслед за ним, Кирк приметил затаившегося в тени трапа Маккоя, сжал его руку, шепнув почти неслышно:
- Нам придется приглядывать за ним, другого выхода нет.
Вот и приглядывали. Джим охотно поручил бы это занятие еще половине своих офицеров, однако не стал, щадя чувства Спока.
- Хватит, Боунс, - одернул он разбушевавшегося доктора.- Расскажи лучше толком, что там произошло.
- Знаешь что, капитан, - неожиданно сбавив полтона, сказал Маккой. - Пойдем-ка лучше поищем его, как бы беды не случилось. Я его оставил "У французского короля" вместе с Сулу и Чеховым, да потом встретил этого ублюдка Стонна, и сдается мне, он тоже направлялся туда.
Кирк насторожился. Капитан Стонн с французского брига "Интрепид" был известен как большой мастер по маханию лирпой... хотя нет, рапирой. И Споку, который всегда больше интересовался мирной частью их беспокойной профессии, к тому же измотанному сейчас непонятной болезнью, было, конечно, с ним не тягаться.
- Идем скорее, - опять нетерпеливо потянул его Боунс. - По пути я тебе все расскажу.
***
Как доктор и говорил, Спок сидел в таверне "У французского короля" вместе с канониром Сулу и штурманом Чеховым, который уже минут двадцать заливал, что ром изобрели в России. В особенности - ямайский. За соседним столиком мистер Скотт, скромный гений из команды "Энтерпрайз", совместивший в себе таланты кузнеца, корабельного плотника и парусного мастера, обсуждал с кем-то секреты управления парусами в шторм. Спок не слушал ни тех, ни других.
Последние несколько недель этим уравновешенным, корректным офицером владело какое-то беспокойное ожидание или предчувствие, доводившее его почти до исступления, и когда Спок впервые увидел Т’Принг, то сразу понял: это оно. Младшая дочка губернатора так серьезно и сдержанно смотрела на него своими огромными глазами, так внимательно слушала, когда он рассказывал о влиянии океанских течений на климатические условия, что первый лейтенант "Энтерпрайз" окончательно уверился: его чувства к этой красавице взаимны.
И он наконец-то решил, что лучше объясниться, чем в сердцах ломать фальшборт на корабле и сжимать кулаки до белых костяшек, мечтая придушить доктора Маккоя. И даже успел прикоснуться к нежным пальчикам Т’Принг сложенными вместе указательным и средним пальцами, но тут появился этот… этот Стонн - и все испортил.
Капитан фрацузского брига «Интрепид» и прежде не раз пытался задеть Спока за живое, чувствуя в нем соперника, но тот приобрел иммунитет к подобным вещам в перепалках с судовым хирургом, и на мелочи вроде инсинуаций Стонна почти не реагировал.
Но только не в этот раз.
- Мне кажется, - без обиняков заметил французский капитан, - мадемуазель Т’Принг неприятны ваши домогательства.
- Выбирайте выражения, - холодно откликнулся Спок. - Домогательство - это метод для вас и вам подобных. У нас с мисс Т’Принг был важный разговор, вы не ко времени.
- Прекратите, мсье Спок, я вовсе не считаю, что мсье Стонн не ко времени, - строго сказала Т’Принг. - Вы не должны так враждебно относиться к моим друзьям, если желаете и впредь оставаться моим другом.
В светлых глазах Стонна мелькнуло тщательно скрываемое торжество. Спок с трудом подавил ярость.
- Я готов оказать мистеру Стонну всяческое уважение, раз вы так желаете, мисс Т’Принг, но лишь в том случае, если сейчас он удалится и даст нам закончить наш разговор.
- Наш разговор уже закончен, - отрезала дочка губернатора. - Простите, господа, я должна вас обоих покинуть. Надеюсь, вы сумеете развлечь друг друга приятной беседой.
И она чинно удалилась, оставив непримиримых противников один на один.
- По всей видимости, дама совершенно не желает каких-либо разговоров с вами, - Стонн был олицетворением иезуитской добродетели.
Спок приподнял бровь:
- Возможность пообщаться с вами ее также не привлекла, - уточнил он.
- Это можно объяснить тем, что у нее мигрень от вашего кислого вида.
- Или она опасалась, что разовьется кариес от вашего слащавого.
Его выпад достиг цели, Стонн начал терять самообладание:
- На вашем месте я бы не старался так обострить конфликт, Спок. Ваши шансы составляют не более 1:315. Хотя, могу предположить, вы такой смелый только под защитой стен губернаторского дома... Или вашего капитана Кирка.
- Я охотно встречусь с вами в любом другом месте, - Спок преувеличенно холодно пожал плечами.
- И без ведома Кирка?... А вы посмеете? - Французский капитан откровенно насмехался.
Лицо Спока совсем закаменело. Неизвестно еще, чем бы кончился этот разговор, если бы не мысли о поцелуе, после которого он, как честный человек, считал себя обязанным жениться. Довести до логического завершения ссору с французом он успеет и позже.
- Как вам будет угодно, - поклонился он в ответ и поспешил на поиски губернатора.
Губернатор Т’Пау, сухонькая надменная старуха с высокой прической, украшенной искусственной сединой, встретила Спока благосклонно, однако твердо дала понять, что решение в любом случае за ее дочерью. Хотя если Т’Принг выберет первого лейтенанта "Энтерпрайз", она, Т’Пау, всемерно этот выбор одобрит.
Не солоно хлебавши, Спок отправился восвояси, повстречал в городе Чехова и Сулу, и поскольку идти ему было особо некуда, согласился пойти с ними в таверну, надеясь хотя бы немного успокоиться и отвлечься от невеселых мыслей в шумном обществе.
Там его и нашел неугомонный доктор, который уже успел побывать у губернатора, выведать у имеющихся свидетелей практически всю историю целиком, за что принародно отчитал Спока и обозвал ушастой дубиной. Да еще велел Сулу с Чеховым присматривать за ним. Из-за соседних столиков послышались смешки, Скотти неодобрительно покачал головой.
- А ну молчать, ублюдки! - Доктор обвел развеселившуюся публику своим фирменным взглядом. - Наш парень любому из вас шею свернет одной рукой не глядя, так что дружно достали свои вонючие портянки и заткнулись в них.
В таверне примолкли; смешки прекратились. Если человек может успешно орудовать скальпелем и пилой среди воя раненых, в разгар канонады или когда над головой раздается топот вражеской абордажной команды, то навести порядок вокруг себя для него не проблема. Построить команду "Энтерпрайз", когда возникала такая необходимость, у доктора получалось не хуже, чем у боевых офицеров, хотя в его угрозы насчет касторки и пилы для костей никто, конечно, не верил.
Удовлетворенно оглядев здоровым глазом полученные результаты и проигнорировав уже вторую смятую Споком в уродливый ком оловянную кружку, Маккой победно удалился.
Надругавшись еще над парой образчиков местной посуды и в который раз с отвращением поглядев на заказанные им сочные фрукты, Спок решил, что делать ему здесь, в общем, совершенно нечего; даже Скотти уже закончил свой обмен профессиональным опытом и теперь обсуждал с собеседником общих знакомых из Шотландии, которых первый лейтенант знать не знал, и которые его совершенно не интересовали.
Но только Спок поднялся из-за стола, как в таверну вошел капитан Стонн собственной персоной.
- Мсье Спок! - торжественно провозгласил он прямо от двери. - Продолжим нашу прерванную беседу?
- Хотите затеять ссору? - спросил Спок, успевший, пока Стонн приблизился к их столику, просчитать все варианты и вероятности. - Или сразу дуэль?
- Лучше сразу, - кивнул Стонн. - Терять время на пустые словопрения нелогично.
- Формальный повод? - деловито осведомился Спок.
- Мы друг другу мешаем. Дуэль - кратчайший путь для достижения цели одним из нас.
- Принято, - кивнул первый лейтенант "Энтерпрайз".
Вокруг них уже собрались любопытные, но никто не проронил ни слова, все были ошеломлены скоростью развития событий.
- Чего-то я не разберу... - пробормотал себе под нос Скотти.
- Эй, ребята, вы чего? - первым сориентировался Чехов. - Нельзя же так!
- Не вижу никакого смысла в том, чтобы устраивать громкий скандал и обмениваться оскорблениями в качестве прелюдии, - отчеканил Спок.
- Мож` быть тогда лучше сразу помириться? - благоразумно предложил Скотти.
- Исключено, - сказал капитан Стонн.
- Это дело чести, - со знанием дела пояснил товарищам канонир Сулу.
Чехов пихнул его локтем под ребра:
- Помолчал бы... самурай.
А дуэлянты уже перешли к практической части и выбору секундантов. Секундантом Стонна стал один из его офицеров, высокий серьезный парень, который таскал с собой какую-то хрень, украшенную колокольчиками; секундантом Спока - мистер Скотт. Для поединка очистили от столов и людей место рядом с лестницей, ведущей на второй этаж-галерею. Дуэль еще не началась, а уже приковала к себе всеобщее внимание, и за этим действом появление Джеймса Т. Кирка осталось почти незамеченным. Когда он вошел, сопровождаемый мрачным, как туча, доктором, из четырех десятков присутствующих обернулись, чтоб его приветствовать, не больше тридцати пяти человек.
- Что здесь происходит? - немедля потребовал ответа прославленный капитан.
Трактирщик подскочил к нему, кланяясь и приготовившись лебезить, но Маккой лишил его этой замечательной возможности:
- Как будто сам не видишь, Джим: эти болваны вознамерились организовать друг дружке вивисекцию. И, сдается мне, наш гоблин первый окажется отлично препарированным экземпляром: у него еще полчаса назад руки тряслись, когда он тут над кружками измывался.
- Вы оба должны это прекратить, - уверенно заявил капитан Кирк, обращаясь к противникам. - Иначе это одинаково плохо кончится для вас обоих: губернатор Тортуги не жалует дуэлянтов.
- Губернатор не узнает. - Стонн с выражением указующего перста покосился на Кирка: - За исключением варианта, если кто-либо преднамеренно поставит ее в известность.
Кирк пропустил намек мимо ушей и рассматривал французского капитана с обычным своим независимым видом.
- Кажется, - широко улыбнулся он, - вы отчаянно завидуете моим добрым отношениям с губернатором. Еще бы, сами вы вряд ли способны ужиться даже с собственным отражением: не каждое зеркало вместит ваши роскошные уши.
- Вам не удастся, как у вас говорят, вызвать огонь на себя, капитан Кирк, - не повел ни ухом, ни бровью Стонн.- Это дело касается только Спока и меня.
- Он прав, Джим, - подтвердил напряженный, с помутневшими глазами, Спок, судорожно сжимая рапиру, которую ему уже не терпелось пустить в ход. - Это исключительно наше дело.
Он не понимал, для чего капитан вмешивается, не хотел, чтобы тот имел какое-либо отношение к происходящему, и желал только одного - чтобы все это поскорее закончилось.
- Спок, опомнись, придурок ушастый, пропадешь ведь с потрохами, - не удержался и вставил свои пять копеек доктор.
Спок от души пожалел, что нельзя отобрать клинок у Стонна и вручить Маккою. Его назойливая забота выводила первого лейтенанта из себя даже больше, чем его обычные не менее назойливые провокации. Правда, раньше Спока вполне устраивало и то, и другое, хотя он бы никогда в этом не признался.
Раньше - но не сейчас.
- Это дело, - сказал ничуть не обескураженный Кирк, - непосредственно касается одного из моих самых ценных офицеров. И я не собираюсь потерять его только потому, что у какого-то маньяка-дуэлянта не хватает мозгов, чтобы произвести впечатление на девушку.
На этот раз капитан Стонн вспыхнул, от ярости залившись интенсивной зеленью.
- Хорошо, - тяжело обронил он, - Если вы так настаиваете, капитан Кирк, то будете следующим, когда я покончу с вашим лейтенантом.
- Или он с вами.
- Ну нет, - резонно возразил Стонн. - Будь у него реальные шансы, вы бы так не беспокоились, Кирк.
- То есть ты еще и трус. - Капитан кивнул сам себе, словно был давно в этом уверен. - Трус и подлец, способный на поединок только с тем, кого считаешь заведомо слабее. Видимо, так ты и добыл себе славу непобедимого фехтовальщика.
- Я заставлю вас убедиться в ошибочности ваших выводов, Кирк. - Стонн неожиданно оказался совсем рядом, в буквальном смысле нос к носу с Джимом. - Потом.
- Нет, подлый убийца, сейчас! - Кирк схватил Стонна за плечо, но вокруг сразу же возмущенно зашумели, оттащили Джима от французского капитана и оттеснили их с доктором вплотную к лестнице. Откуда-то даже взялись добровольцы, которые не спускали с Джима глаз, пока начавшаяся дуэль не захватила и не приковала к себе все взгляды. Впрочем, люди кругом стояли так тесно, что пробиться к дерущимся не было никакой возможности - разве что пойти по головам. В какой-то момент Кирк был готов так и сделать, но его остановил Маккой, заметивший поползновения своего капитана:
- Не лезь, Джим, даже если проскочишь - что ты сможешь сделать?- Боунс выглядел осунувшимся и постаревшим. - Может, мне потом удастся как-то залатать... то, что от него останется...
- То, что останется?! - взвился капитан. - Нет уж, можешь стоять тут и сочинять эпитафии, а я это так не оставлю!
Он взбежал вверх по лестнице - в единственном направлении, куда путь был сейчас открыт, еще сам не зная, что и как собирается делать. Но выход найдется, в этом капитан был уверен; убить или изувечить Спока он не позволит.
Сверху, на галерее, почти никого не было, несмотря на хороший обзор, лишь пара девиц известного поведения да нерадивый поваренок, улизнувший с кухни.
Кирк перегнулся через перила в центре и мгновенно оценил обстановку. Спок скорее защищался, чем дрался на равных со своим противником, но время от времени, словно собрав в кулак всю волю, переходил в наступление - или же Стонн позволял ему это, не решаясь прикончить слишком быстро. Видно, в самом деле опасался, как бы ему не припомнили слова Кирка насчет того, каким образом французский капитан заслужил свою репутацию бретёра.
Джим еще не успел ничего придумать, когда оба противника оказались почти точно под ним. Капитан "Энтерпрайз" оглянулся в поисках чего-нибудь, что натолкнуло бы его на подходящую идею, и взгляд его упал на большой безвкусный бронзовый канделябр в форме лошади, вставшей на дыбы. Ничтоже сумняшеся, он схватил этот громоздкий шедевр и вернулся на свой наблюдательный пост, делая вид, будто дуэль совсем перестала его интересовать, и он всецело занят бронзовой кобылой. На него никто не обращал внимания, даже доктор, поднявшийся по ступенькам до половины лестницы, не спускал единственного глаза со Спока и его противника. А Споку приходилось все трудней: если не прямом, то в переносном смысле Стонн неотвратимо загонял его в угол...
Все же в какой-то момент эти двое снова оказались под галереей, а точнее говоря, под Кирком с его лошадью, да там и застряли, скрестив клинки до упора - эфес к эфесу. Кирк, ни раньше, ни позже, неловко повернул канделябр, который так внимательно изучал, и тот полетел прямо на ногу капитану Стонну. Однако случилось непредвиденное: Спок молниеносным движением оттолкнул своего противника. И его голова очутилась как раз на пути падения бронзовой бандуры.
Клинок первого лейтенанта, сиротливо звякнув, полетел в одну сторону, лошадь в другую, а сам Спок неподвижно распростерся посередине, под изумленный ропот присутствующих. Самые сообразительные, правда, тут же задрали головы, надеясь увидеть, откуда прилетел канделябр, но это осталось для них загадкой до конца дней, поскольку капитан Кирк, со всей скоростью, какую способно придать отчаянье, уже летел к телу своего друга, расталкивая разномастную публику.
Но еще раньше возле Спока оказался доктор - то ли прорезал себе путь лазерным взглядом здорового глаза, то ли возымели действие его костлявые локти. Когда Джим добрался до них, Боунс поднял на своего капитана и друга посеревшее лицо:
- Он мертв, Джим.
Поднимаясь с колен, доктор слегка пошатнулся, и в оглушенном сознании Кирка мелькнуло, что вряд ли это из-за марафона, который доктор успел пробежать сегодня, мотаясь между рейдом, губернаторским домом и таверной. Впрочем, Джим и сам едва держался на ногах.
Впятером они унесли тело из таверны, провожаемые глухим молчанием. Джим перехватил взгляд Стонна и отвернулся: сейчас ему никакого дела не было до француза, он проклинал себя, не в состоянии винить кого-нибудь еще.
Он едва помнил, как оказался в своей каюте, и добрый доктор даже не предложил ему выпить, сразу ушел к себе. Джим мог его понять.
Какое-то время капитан сидел совершенно неподвижно, потом, минуты через три, начал ходить по каюте, потом метаться в бессильном отчаянии, и готов уже был схватить свою шпагу и начать крушить все подряд, когда от двери раздался, словно ни в чем не бывало, голос Маккоя:
- Эй, Джим, что это ты тут творишь, капитан?
Кирк поднял на него глубоко несчастный взгляд. Судовой хирург в ответ призывно помахал увесистой бутылью с ямайским ромом, которую держал в руке - выпьем, мол?
- Да успокойся ты, - ухмыльнулся он, видя, как наливаются кровью обычно ясные глаза капитана, словно тот был быком, а Боунс - красной простыней. - Все нормально с нашим ушастиком. Лежит у себя в каюте, отделался, можно сказать, легким испугом. Голова у него крепкая, даром что ученая. Пошли, убедишься сам, если хочешь.
Соображал капитан Кирк всегда очень быстро. Вспыхивал - тоже.
Подавив первый импульс праведного гнева, он нехорошо прищурился:
- В таком случае, не хочешь ли мне объяснить, какого рожна ты разыгрывал этот спектакль в таверне? Не мог же ты так проколоться с диагнозом, даже у Спока.
- Ну, видишь, - не особо смутившись, Маккой оперся плечом о косяк и пустился в объяснения. - Я вообще-то хотел помочь нашему умнику. Если эта его Т’Принг выскочит замуж, пока по городу бродят слухи о его смерти, Спок убедится, что не стоит она его внимания и всех этих страстей. А то, может, наоборот, пожалеет безвременно погибшего и решит, что он - ее судьба. Хотя... - Доктор задумчиво открыл бутылку и отхлебнул прямо из горлышка. - Все это теперь не имеет смысла. Ты излечил его от любовной лихорадки лучше всякого бакалавра медицины.
Джим в недоумении уставился на него.
- Спок утверждает, что твой ход конем по голове выбил у него оттуда всю дурь, и никакая губернаторская дочка ему больше не нужна.
- Правда? - осторожно спросил Кирк, еще не веря своему счастью.
- Можешь сам у него спросить.
- Он не спит?
- Неее, ему там Чехов что-то из моих латинских книжек читает - не то новый медицинский трактат о черепно-мозговых травмах, который мы захватили с добычей на "Нараде", не то Горация.
- Чехов читает ему по-латыни? - удивился Кирк. - Он же в ней ни в зуб ногой.
- Зато он успел сморозить, что латынь - одно из исконно русских наречий, - хищно осклабился доктор. - Теперь приходится соответствовать. Как говорят у нас в Джорджии, назвался негром - иди и работай.
***
Проснулся Джим оттого, что едва не упал с дивана от смеха. По лестнице со второго этажа к нему уж спешил обеспокоенный Боунс, а следом, не отставая, вулканец.
- Ты чего? - накинулся на друга доктор, как только понял, что тревога ложная.
- Садись, - сказал Кирк, отсмеявшись. - Насчет Спока не уверен, но тебе эта история точно понравится.