Пока вычитала только один, второй потом как-нибудь... может быть....
Фик № раз
Беты нет,
Персонажи: Кирк, Маккой, Скотти/Ухура односторонний, Спок упоминается очень интенсивно
Рейтинг: ПГ-13 за нарушение трудового кодекса Федерации
Размер: к счастью, мелкий
Статус: условно закончен
Дисклаймер: не получаю, не претендую
Предупреждение если писать, будет длиннее самого фика
читать дальше***
Любому первокурснику в Академии ЗФ ясно и понятно, почему за полчаса до конца вахты на звездоплавающем летательном аппарате не распивают спиртные напитки.
Но – странная метаморфоза: чем дальше избранники звезд продвигаются сначала к выпуску, а затем по служебной лестнице и – параллельно – по просторам Вселенной, тем все более и более расплывчатым становится это понимание, и однажды запросто может возникнуть в голове космического волка вопрос: а почему, собственно?
Если вы четвертые сутки только и делаете, что пиликаете к ремонтной базе, мимо проносятся парсеки, которые штурман и пилот знают лучше, чем содержимое шкафов в своей каюте, если по прогнозам не ожидается ни ионных, ни солнечных штормов, ни метеоритных дождей, а возможность встречи с представителями чуждых цивилизаций равна абсолютному нолю, и вы уже на стенку лезете от скуки…
В общем, в 16:36 по корабельному времени «Энтерпрайз» капитан Дж.Т.Кирк решил, что пора спасаться от геморроя во всех смыслах этого слова и сбежал в медотсек, трусливо бросив мостик на коммандера Спока. А что, у Спока весь смысл его жизни в том, чтобы все было правильно, в соответствии с уставом и безнадежно занудно – вот пускай и наслаждается своими воплощенными идеалами. Правда, как все вышеперечисленное соотносится с тем фактом, что подающий надежды юный вулканец свалил из Вулканской Академии Наук в Академию Звездного Флота, притом с треском и весьма демонстративно, капитан Кирк (в просторечии Джим) как-то не задумывался. Не до того было.
Пить он, вообще-то, не собирался. Просто надо же куда-то пойти, раз уж оставил капитанское кресло, а куда еще, кроме медотсека? Там его всегда примут с распростертыми объятьями, поскольку априори считают неизлечимо больным на голову, и значит, его визит туда уместен в любое время корабельных суток.
Но когда Кирк ввалился в приемную лазарета, намереваясь картинно застонать «Боунс, спаси меня!», там, болтая ногами с высоты диагностической койки, уже сидел главный инженер «Энтерпрайз» и весело хихикал, словно у него случился экстраординарный повод для радости.
На самом деле поводом было то, что через всю инженерскую физиономию тянулась наискосок багровая полоса технического происхождения, замазанная голубоватым регенерантом, а напротив стоял мрачный как грозовая туча доктор Маккой и отчитывал мистера Скотта в самых смачных выражениях.
- Что за шум, а драки нет? – поинтересовался капитан.
- Он и без драки чуть не отправился на собственные похороны, - возмущенно пробурчал Маккой.
- Док, да хорош уже, - примирительно улыбнулся Скотти. Улыбка у него была замечательная, только немного косая из-за следа от лопнувшего шланга и стянувшего кожу регенеранта. – Давай зальем это дело на троих, чтоб в другой раз больше везло.
Если бы данную фразу услышал коммандер Спок, у него бы наверняка брови заклинило в вертикальном положении от ее вопиющей нелогичности. Но к счастью, Спока тут не было, и Скотти мог с чистым сердцем и самыми лучшими намерениями вытащить из-за пазухи бутылочку, в которой плескались и пускали зайчики волны шотландского виски.
Доктор фыркнул. Капитан заинтересованно уставился на бутылку – не каждый день Монтгомери Скотт угощал своими неприкосновенными запасами.
Последующую трехминутную интерлюдию можно смело пропустить как не имеющую для этой истории никакого значения, так как на четвертой минуте скотч был уже разлит по стаканам, и началась неторопливая его оценка по достоинству.
Но видимо судьба решила наказать капитана за брошенный командный пост, и если там все было неинтересно и предсказуемо, то тут случилось непредвиденное. Пискнул, требуя внимания, рабочий компьютер Боунса, и в углу экрана загорелось изображение с камеры в коридоре, как происходило всегда, когда там возникало какое-либо движение.
- Атас! – выпалил Кирк, рефлекторно опрокидывая в себя остатки виски из стакана – чтоб не досталось врагу. – Ухура!
В следующую секунду он уже тащил не сопротивляющегося от неожиданности Скотти в направлении пустого бокса на две койки, а доктор, хоть и рявкнул им вслед: «Куда!», но это не помешало ему с космической скоростью пихнуть в ящик стола бутылку с виски и недопитые стаканы.
- Уфф, – сказал Кирк, успев вовремя захлопнуть за собой и за Скотти дверь бокса и с облегчением привалившись к ней спиной.
Инженер хмыкнул.
Так как дверь закрылась не плотно (для герметизации требовалась команда с пульта), то сидя в спасительном боксе, они могли слышать все происходящее в приемной.
- Док, я ничего не понимаю. – Голос лейтенанта связи был полон сдержанной скорби. – Что с нами происходит?
- А что-то происходит? – со всем профессиональным вниманием поинтересовался Маккой. По правде говоря, он как раз считал, что в отношениях Спока и Ухуры, которые она пришла выяснять с начмедом, не происходит абсолютно ничего, в том и проблема. Лежачий камень. Дохлая лошадь, с которой пора было слезть еще до того, как на нее сели.
- Спок какой-то совсем отстраненный последнее время, – вздохнула Ниота.
- Последние три года, – шепнул инженеру Кирк; тот согласно кивнул.
- По-моему, для него это нормально, – скептически заметил Маккой. Учитывая, что он постоянно доказывал вулканцу обратное, девушку это должно было бы насторожить, однако доктор видимо совсем не мешал ее внутреннему монологу, потому что она лишь возразила:
- Нет, ты не понимаешь. Он совсем как чужой.
- Ниота. – Доктор нерешительно потоптался у своего стола, покусывая губы. – Может, ему просто нужны немного другие отношения?
- Какие другие отношения? – Ее глаза непонимающе широко раскрылись, в них промелькнуло искреннее возмущение. – Что его может не устраивать? Я же стараюсь изо всех сил, готова стать для него всем, окружила заботой…
- Окружила и пытается взять измором, – осклабился Кирк. Скотти опять хмыкнул, но скорее мечтательно. Он был единственным – и на «Энтерпрайз», и вообще на памяти Джима – кто не стесняясь флиртовал с начальником связи. А особо осведомленные и понимающие толк в таких делах и вовсе утверждали, что откровенно ухлестывает, пытаясь отбить ее у Спока. Ухура однако проявляла прискорбное равнодушие, на шотландца глядела свысока (с высоты каблуков), и не менее прискорбное, по мнению Кирка, постоянство в своей привязанности к вулканцу. С другой стороны, Джима несказанно радовало, что у него есть Спок, который отвлекает на себя большую часть внимания Ниоты. Иначе бы девушка наверняка принялась за него, учить уму-разуму и правильному капитанству.
- Ниота, послушай, – продолжал увещевать Боунс. – По-моему, ты просто постоянно держишь инициативу в своих руках и тем самым не даешь ему проявить себя…
Глаза девушки сузились. Маккой занервничал и непроизвольно зашарил взглядом по столу – очень хотелось чего-нибудь отхлебнуть, тем более, что во рту еще гулял мерзкий привкус «антиполицая», проглоченного, когда Кирк со Скотти укрывались в боксе.
- Ты же действительно шагу ему не даешь ступить, – выпалил Маккой. – Куда он ни пойдет, везде ты!
Ухура очень выразительно на него посмотрела, усмехнулась:
- Ну да, тебе ли не знать.
Док разозлился. Совсем ни к чему всяким хвостатым связисткам догадываться о том, в чем он и сам себе не признается.
- В конце концов, я доктор, а не психоаналитик, – буркнул он. – Почему бы тебе не обратиться к штатному специалисту?
- К этой Маркус? – взвилась Ниота. – Да она только для красоты называется психотерапевтом. Разве что трибблы еще не в курсе, что адмиралтейство спихнуло ее нам с глаз долой, не придумав, куда еще девать дочку покойного адмирала.
Есть люди, которые, будучи очень хорошего мнения о себе, совершенно при этом не способны выносить себя-другого; а между Ниотой и Кэрол Маркус было слишком много общего.
Оскорбленная в лучших чувствах лейтенант почла за лучшее гордо удалиться, и доктор с облегчением выбросил из головы все жалкие несколько слов, которые успел подобрать для продолжения разговора. Не объяснять же девушке, что по земным меркам психологический возраст их вулканца равен примерно тринадцати или четырнадцати годам, и романтические отношения для него неподъемный эмоциональный груз. Спок потому и тянется к Джиму, как одуванчик к солнцу; капитан вечный мальчишка, его пенсия с выслугой не исправят, а остроухий видать не наигрался с ровесниками на своем Вулкане… То ли его в песочницу не брали, то ли они там сразу все такие логичные и замкнутые, поди разберись, а Спок все же наполовину человек.
Но сдавать его со всеми детскими секретами, тем более, Ухуре, было как-то не с руки…
Из бокса, радостно жмурясь от перепада освещения, выкатились инженер с капитаном.
- Боунс, тебе надо проветривать все эти боксы, там жуткая духота, - пожаловался Кирк.
- Запах трусости, – понимающе кивнул Маккой. Однако бутылку из стола достал и налил им в стаканы. При этом его собственный закатился куда-то слишком далеко в ящик, поэтому добрый доктор просто отхлебнул из горлА… все, что там еще оставалось.
Скотти допил свою порцию последним: растягивал удовольствие, любуясь на мониторе Ухурой, пока та удалялась по коридору с грацией и стремительностью самонаводящейся фотонной торпеды.
Фик № два
Основной пейринг: Ухура/клингоны, остальной расклад прежний
Предупреждение: заблудившийся таймлайн, битый обоснуй и корявая авторская матчасть
Часть первая***
- Берем шаттл, забираем Ниоту, где она там нас будет ждать, и используем по полной наши законные увольнительные.
Джим Кирк выложил свой гениальный по простоте план и обвел взглядом благодарных слушателей.
Народ безмолвствовал.
По прикидкам Маккоя, неиспользованных увольнительных у него накопилось в среднем на три с половиной месяца. Примерно столько же, плюс-минус, у Кирка и Скотти, а у Спока наверняка перевалило за полгода; в свете этих цифр заявление Джима звучало как минимум неоднозначно.
Пламенная речь капитана и последующая немая сцена происходили в зале совещаний, откуда Кирк минут за пятнадцать до того выставил донельзя довольных Сулу и Чехова. Довольных конечно не тем, что их выставили, а в результате трех дней отпуска на планетоиде неподалеку от базы. Когда звездолет пристыкован к выдвижному ремонтному доку, самые ненужные люди на борту – астронавигатор и пилот-наводчик. Расписались в протоколе у ремонтников о состоянии своих систем и консолей, сдали отчеты – и гуляй, ребята, до конца ремонта, до следующего росчерка светового пера.
О том, чем занимались свои законных три дня, приятели не особо распространялись , на расспросы отвечали загадочными улыбками. Они и получили-то этот отпуск на планетоид лишь в нагрузку к лейтенанту Ухуре, которая ничтоже сумняшеся выбила себе – нет, не увольнение – служебную командировку особого назначения. Без этого Сулу с Чеховым светила только база с ее стандартным сервисом, потому что дальше Спок в качестве и.о. капитана ни за что не пустит, а начнешь убедительно просить – пошлет. К Кирку.
Который тоже мог послать, потому что с момента прибытия на базу целую неделю только и носился от одного нужного бюрократа к другому с заявлениями, протоколами бортовой диагностики, накладными на запчасти и материалы. Это было не его любимое занятие, но не переваливать жена Спока. Тот конечно сделает все правильно и с чисто вулканской педантичностью, но темпы! Джим ненавидел ремонтную канитель, которая тянется до тех пор, пока тебя не признают полностью пригодным к полету и после трех комиссий не выпустят из дока, а до этого будут всячески ставить палки в колеса тебе и самим себе, ссылаясь то на нехватку рабочих рук («Все наши бригады заняты на других судах»), то на нехватку бюджета, то на неистекший срок эксплуатации той или иной системы, которую они поэтому восстанавливать не обязаны, а кто ее будет восстанавливать, знает один только зеленый огородный хрен. Хоть бы раз какая сволочь пожаловалась на нехватку совести и желания побеспокоить свою задницу!
Вследствие всех этих причин Джиму вечно приходилось бегать по кабинетам, то задушевно улыбаясь, словно он давно и безнадежно влюблен в хозяина начальственного кресла, то ругаясь до обоюдной истерики; задабривать мелких сошек всякой фигней, вполне подпадающей под понятие «взятка», и даже намекать, что «Энтерпрайз» ожидает сверхважная строгозасекреченная миссия, и за задержку Адмиралтейство ЗФ никого по головке не погладит.
В этот раз их вынудили еще и запустить руку в экстренный бюджет звездолета, предназначенный вообще-то для ведения дел на планетах, не принадлежащих к Федерации, потому что заявку ему на базе не подписали, несмотря на подробные письменные объяснения, где, как и по какой причине пострадал «Энтерпрайз». Это означало еще кучу объяснительных и прочих справок в дополнение к стандартным отчетам в Адмиралтейство, которые тоже придется сочинять Джиму, потому что не только Споковой, всей объединенной фантазии жителей Вулкана не хватит, чтобы правдоподобно представить адмиралам вполне правдивую, вообще-то, ситуацию. Чиновники всех мастей ни за что не желают верить, если им говорят все как есть, этот урок Джим Кирк за недолгий срок своего капитанства усвоил одним из первых.
Каким образом об этом узнала Ниота, Кирку даже думать не хотелось. Зато, откуда она узнала о благах научно-технического прогресса, которые можно раздобыть для станций связи в разы дешевле, чем на базе, было ясно как день. В век высоких технологий аббревиатура «ОБС»* расшифровывалось как Союз связистов всея Федерации - организация, нигде официально не зарегистрированная и не упоминаемая, но, тем не менее, представлявшая собой немалую силу. Не требовалось никаких нужных знакомств и специальных рекомендаций: если ты сидишь на пульте связи и посылаешь в пространство (подпространство) позывные, любой, кто их примет и поймет без помощи сотрудников шифровального отдела – твой ближайший друг, товарищ и брат. И разносятся бодро и весело на крыльях субкосмических волн, от края до края галактики, самые разнообразные, невообразимые, заурядные, мелкие и крупные сплетни…
Но все же планетоид, куда Ниота отправилась на промысел, был не только местом купли-продажи полулегальной техники. Находясь в неудобном отдалении от стандартных звездных маршрутов и потому отвергнутый, когда принимали решение о строительстве ремонтной базы ЗФ, он оказался не таким уж далеким после того, как базу ввели в эксплуатацию. Кособокий кусок породы массой примерно в треть земной Луны, на который бы сроду никто не польстился при других обстоятельствах, приобрел вдруг неодолимую привлекательность для всех, кто горел желанием кормиться возле форпоста Федерации, но кого туда и на выстрел не подпускали. Разного рода аферисты, контрабандисты, торговцы всем, что могло иметь спрос у людей и не-людей, давно не видевших под своими ногами поверхности цивилизованных планет, наперегонки, распихивая друг друга локтями и более действенными средствами, застраивали планетоид складскими и развлекательными комплексами, накрывая силовыми куполами кое-где аж внахлест, расстилали в пустынях гектары солнечных батарей, а самые безумные даже предпринимали попытки терраформирования, хоть и в микроскопических масштабах.
Джим, с его способностью хватать все на лету, узнал эти подробности между делом, пока парился на базе. В итоге, как крик души: я на вас неделю с бумажками работал, а теперь я хочу на курорт, отдыхать!
Что капитан и озвучил, пусть не так откровенно, Споку, Маккою и мистеру Скотту.
Первым нарушил молчание последний:
- Эээ… ну понятно. Только мои ребята двигатели «Коперника» уже наполовину разобрали. Хикару не понравилось, как левая гондолка стукает, мы и не стали тянуть в долгий ящик. – Скотти, по обыкновению, смешно передернул плечами.
Это был, так сказать, заключительный аккорд; начало песни о том, что почти все их шаттлы находятся на разной стадии ремонта, капитан уже слышал не один раз за последние дни.
- Ты же знал, что нам Ухуру забирать, – возмутился он.
- Так есть еще «Гортензия», она-то точно на плаву, только пыль смахнуть.
«Гортензия» была шаттлом «представительского класса». Предназначалась якобы для особых случаев вроде ввоза на борт инопланетных дипломатических делегаций и других запредельно высокопоставленных лиц, а также их свиты и багажа. Фактически же занимала место в ангарном отсеке, и ей никто никогда не пользовался в силу крайней непродуманности конструкции и ее совершенно нелепых размеров – раз в пять больше обычного шаттла. Так что выражение «пыль смахнуть» Скотти употребил в самом буквальном смысле.
Джим скривился, будто от кислого яблока. «Каракатица» – вот как на «Энтерпрайз» называли эту штуку.
АПД 19.06.14:
Часть вторая***
Трудно представить, чтобы Ухура, с ее прямолинейностью танковой колонны, вдруг стала добывать запчасти и материалы к своему оборудованию полулегальными путями. Но судя по тому, что сообщили капитану Сулу и Чехов, именно это и случилось. Чего стоил один только сложный план, как добраться до места встречи, на мятой бумажке, извлеченный Чеховым из правого сапога!
Заложив витиеватую многоплоскостную петлю вокруг планетоида, их не в меру крупный шаттл опустился, согласно инструкции, на площадку в какой-то трущобе, даже не прикрытой силовым куполом. И с притяжением намного меньше земного. Внутренний генератор гравитации шаттла исправно работал, но сама «каракатица» села на поверхность как-то зыбко и неустойчиво. Впрочем, кажется, поверхность была неровная и мало пригодная для парковки летательных аппаратов.
- Ничего, при такой силе тяжести нам даже приземление на минном поле не повредит, – утешил неунывающий Скотти.
Ему предпочли поверить; ну разве что Кинсер, может, знал, как там на самом деле, хотя виду не подавал.
Еще когда обсуждали культурную программу на отпуск, доктор очень удивился, узнав, что молчаливый Скоттин помощник-алиен летит с ними.
- А что такого? – удивился в свою очередь главный инженер. – Кинсер очень даже любит задорные шоу с закусью на столиках и хорошенькими девушками. Да и от доброй выпивки кто ж откажется?
И он весело подмигнул коротышке; тот в ответ дружелюбно хлопнул обоими круглыми глазами, так как подмигивать одним, насколько знал Маккой, был неспособен в силу своей физиологии.
Возразить было нечего, и доктор, неудовлетворенный этим фактом, накинулся тогда на Джима:
- Ну ладно – Кинсер: может он любит ходить на танцульки и болтать с девочками, особенно если они глухонемые. Но Спока-то ты зачем с нами тащить? Музеев, научных центров и исторических памятников там нет, а другие достопримечательности остроухого не интересуют.
- Да ладно тебе, Боунс, – попытался отмахнуться Кирк, которому давно и страстно хотелось сделать из вулканца человека – в том, что касается отношения к радостям жизни. Но, понимая, что это по-прежнему малореально и что Маккой не поведется, нашелся прямо на ходу: - Его Ниота и не пустит никуда, так что встретит ее да вернется с ней на «Энтерерайз». И ей приятно будет.
Доктор в ответ прожег его взглядом и даже головой замотал от невыговариваемых чувств: вот, мол, трепло, как только язык узлом не завяжется!
Что думал обо всем этом Спок, осталось невыясненным: как известно, свои отношения с Ухурой он не обсуждал даже с Ухурой. Против полета на планетоид в теплой компании не возразил ни словом, ни взглядом, сидел впереди, рядом с креслом пилота и расшифровывал для Скотти сложные навигационные загогулины Чехова на мятой бумажке. Однако для посадки «каракатицу» передоверили капитану, который чувствовал любую, даже незнакомую площадку так, будто садился собственной пятой точкой, а не воздушной подушкой шаттла.
- Полагаю, нам следует выйти на связь с лейтенантом Ухурой? – повел бровью Спок, когда факт приземления свершился.
- Не, – сказал Кирк. – Она же просила без необходимости не шуметь. У нас еще семь минут в запасе, подождем.
Он отстегнул ремни безопасности, попрыгал, сидя на кресле, разгоняя застоявшуюся кровь, и от нечего делать стал через лобовое стекло изучать окружающий пейзаж.
Пейзаж был унылый, пыльный и ветренный – и безлюдный, за неимением кислородной атмосферы. Коробки зданий практически без окон, по той же причине. Но следы пребывания людей и другой разумной жизни налицо: мусор, самописная реклама вперемешку с матом на стенах, пара бронированных летательных аппаратов неизвестного происхождения (местного, возможно?); ха, а они-то на лакированном лимузине прикатили, можно сказать. Надо бы Ниоту в охапку и валить… Сколько там еще ждать?
- Две минуты четырнадцать секунд, – старательно, как бортовой компьютер, и так же выразительно, доложил Спок.
- Могла бы и пораньше появиться, никто от нее королевской точности не требует.
- Да уж появится, будьте покойны, – ухмыльнулся Скотти. – Не пропадет.
В обшивку где-то в районе шлюза тихо аккуратно постучали.
- О? – радостно подпрыгнул инженер. – Я же говорил.
Кирк на полуавтомате нетерпеливо ударил по кнопке открывания шлюза.
- Капитан! – возмутился старпом.
Развернувшись на возглас, Кирк наткнулся взглядом на две пары глаз, в которых была абсолютно одинаковая крайняя степень неодобрения, несмотря на все различия в мимике вулканца и доктора. Не тратя времени на дискуссии, быстро проверил показания приборов: внешний люк уже закрылся.
- Ладно, больше не буду, – почти покладисто (от неловкости) пожал плечами Джим.
Открылся внутренний люк, внутрь скользнула фигура в дыхательной маске и дешевом камуфляжном плаще с капюшоном. Под плащом было не совсем понятно, но, кажется все равно на Ухуру мало похоже. Спок первый вскочил и выхватил фазер, однако только это и успел. В люк, словно резким потоком воздуха, втолкнуло еще с десяток таких же, в камуфляже и масках. И у каждого в руках разнообразное нечто с прицелами, весьма однообразно направленными на Кирка и Ко.
Часть третья***
Под плащами и масками оказались самые обыкновенные клингоны. Наверное, в другой ситуации Джима бы разочаровала такая тривиальность, но когда ты намертво примотан техническим скотчем спиной к спине со своим инженером, тут не до таких мелочных чувств. Особенно если примотан весьма неаккуратно, и трудно понять, где твои руки, где его, а до смотанных в одну кучу ног не доберешься при всем желании.
Рядом в такой же неудобной позиции валялись Спок и Маккой. Вулканец пытался напрячь мышцы, чтоб разорвать путы; доктор против ожидания не ругался матом, только кривился и шумно выпускал воздух сквозь зубы. И, кажется, периодически даже пытался помогать.
Скотти сочувственно поморщился, глядя на их старания:
- Да бросьте вы, коммандер, поберегите силы. Сулу однажды этим скотчем отвалившийся передний генератор воздушной подушки прихватил, когда надо было взлететь по-быстрому, пока аборигены их не того… не изучили. Так потом мои ребята двое суток возились, пока отодрали.
Клингоны меж тем с оперативностью бывалых сыщиков обшарили весь борт и уселись в противоположном от пленников углу, негромко совещаясь. И внезапно совсем рядом послышался такой же негромкий перевод – голосом Ухуры.
- Насколько мне известно, мы не брали с собой транслейтеров, – отреагировал Спок, от изумления даже перестав ломать витками скотча кости Боунса.
- Ну, это мой рабочий трикодер, – немного смутился шотландец. – Я в него встроил… Просто так…
Кирк восхищенно присвистнул. Каким замечательным, оказывается, может быть воплощение эротических фантазий влюбленного инженера.
Все замерли, прислушиваясь к переводу.
Фактически, клингонский военный совет сводился к вопросу: уходить в нейтральную зону на «Гортензии», пока не засветились, или попытаться захватить звездолет. Наконец, переругавшись и на сто рядов обозвав друг дружку в разных переводимых и непереводимых выражениях, пришли к решению допросить пленных.
- Ну, теперь держись, – выразил общее мнение непосредственный Скотти.
Трое захватчиков отделились от остальных и надвинулись на энтерпрайзовцев стеной из камуфляжа. Самый главный что-то вопросительно рявкнул. Раздался четкий перевод красивым голосом лейтенанта Ухуры, и все трое дернулись, хватаясь за свои разнокалиберные стволы, моментально занимая круговую оборону.
- Это всего лишь автоматический переводчик, – сказал Кирк. – Но он оборудован функцией передачи на центральный компьютер нашего звездолета. Так что если не хотите, чтоб вас догнали и наподдавали по первое число, лучше катитесь отсюда прямо сейчас. Пока мы разгрызем вашу неумелую упаковку, успеете замести следы. Вам же лучше будет.
Трикодер перевел и это, уже на клингонский. Клингоны яростно уставились на прибор, потом на Джима.
- А вот если мы сейчас от вашей летающей каракатицы мокрое место оставим, то будет еще лучше.
- Нелогично, – вмешался Спок. – Если шаттл пострадает, вас будут искать независимо от наших собственных намерений и даже нашего рапорта командованию.
- А то, – подтвердил Кирк. – Одно дело какие-то блудные дети Клинжая, прибежали, пошумели, устроили веселую заварушку. И совсем другое – теракт…
Клингон замер и прищурился; на его лице, украшенном костяным наростом, читалась огромной силой воли сдерживаемая ярость, не сулившая пленным ничего хорошего.
- Поганый твой язык, Джим, – выругался Маккой.
На панели управления заверещал один из отобранных у звездолетчиков коммуникаторов, сваленных там в кучу. И без того вздрюченные клингоны дернулись на звук, кто-то случайно задел чирикающий прибор, тот полетел на пол и раскрылся.
- Кирк, какого ангела вы не подаете признаков жизни? – раздался и тут певучий голос Ниоты (только гораздо эмоциональней, чем из трикодера-переводчика). – Я что, должна колотить в люк, чтобы вы меня впустили? Было же четко сказано: в 13.50 по корабельному времени!
- Маттть, – опять один за всех резюмировал Скотти.
У клингонов, видимо, включилась сверхскоростная адреналиновая реакция. Обменявшись со своим главным лающими фразами, такими короткими, что Ухура-в-трикодере не смогла разобрать и перевести, клингон с самой большой пушкой прыгнул ко входу и до упора нажал кнопку аварийного открывания шлюза.
На панели управления мигнули два огня – зеленый «открыто» и желтый «возвращено в исходное положение».
Теперь выругался Кирк. От отчаяния и беспомощности он готов был взорваться, чтобы взрывом смело всю эту вонючую кодлу, и очень жалел, что они с Маккоем не додумались до сих пор «встроить» в него какой-нибудь детонатор, как Скотти встроил свой транслейтер.
Вместо эффектного «ба-бах» капитан был вынужден бессильно наблюдать, как из внутреннего люка шагнула Ухура: даже дыхательная маска не портила ее экзотическую красоту.
На секунду темные глаза девушки раскрылись в шоке от собравшейся на борту компании. Но тут же она направила квадратное отверстие громоздкого предмета, который держала наперевес, на главного из клингонов – каким-то шестым чувством угадав в нем лидера – и требовательно спросила:
- Где твой командир, и какой приказ он тебе отдал, что ты находишься здесь? – Дальше следовало несколько слов, которые Ухура-в-трикодере опять отказалась переводить на федеральный стандарт, но которые явно имели отношение к характеристике личности главаря.
Кирк, не удержавшись, прыснул (нервы, наверное); ближайший к трикодеру клингон, тоже, видимо, на нервной почве, со злостью ухнул подошвой по хрупкому прибору, и тот умолк, оплаканный только чуть слышным вздохом шотландца. Главный даже не заметил. Он напряженно смотрел то на лейтенанта связи, то на неизвестное оружие в ее руках, прикидывая, какую мощность оно может иметь.
Кто-то попытался сделать к ней шаг, не дожидаясь приказа, но Ухура рявкнула на несчастного, и тот застыл со злобно-опасливым выражением на смуглой физиономии.
Главный клингон тоже что-то прорычал, однако теперь, когда не отвлекал перевод, друзья обнаружили, что Ниота умеет рычать гораздо более впечатляюще и длинно. Кирк невольно заслушался, и на память почему-то пришла арабская вязь, которую он однажды видел у одной из своих подружек на учебном планшете. Там были разные фигуры, птицы, зверюшки (верблюд-то точно), составленные из красивых восточных букв. Так и Ухура вроде бы произносила слова, поражая отчетливостью профессиональной дикции, но одновременно со словами слышались раскаты грома, рев бури, взрывы и рык диких зверей. Главный клингон никак не мог сравняться с ней в мощности выражений, это даже без перевода было ясно; а остальные и вовсе помалкивали.
Наконец , исчерпав все громкие и непечатные аргументы, главарь решил, что пора переходить от слов к атаке и вскинул свой лазерный пистолет.
Булькнул выстрел, но прошел он наискосок в метре от виска девушки. Потому что под ноги стрелку кубарем выкатился Кинсер, про которого звездолетчики в суматохе забыли – он всегда был незаметный, как мебель, про его присутствие и раньше забывали, – а клингоны приняли за неаккуратно увязанный тюк. Как уж умница-алиен успел натянуть красную инженерскую форму на колени до самых пяток и свернуться калачиком между ящиками с инструментом, Сурак его знает. Пара подчиненных кинулась на помощь командиру, но в них врезался Спок, сила удара вышла совершенно убойной за счет дополнительной тяжести - доктора; и на сей раз тот озвучил все, что думает о своем незавидном положении.
Когда свалка стабилизировалась достаточно, чтоб можно было разобрать, кто какую позицию занимает, Ухура уже прижимала к виску главного квадратное дуло своей неведомой стрелялки, устрашавшей еще и размерами, а Кинсер стоял рядом и держал в каждой руке по стволу, что конфисковал у двух бедолаг, протараненных вулканцем. Возле его ног отдыхали неразлучные – благодаря скотчу – старпом и доктор, тяжело, хрипло дыша с разной частотой вдохов-выдохов.
- Сдавайтесь, – подвел итог Джеймс Тиберий Кирк, словно он и не валялся на полу в самом беспомощном состоянии, а занимал выгодную позицию, тоже с парой стволов в руках и десятком вооруженных краснорубашечников за спиной.
Ухура опять что-то сказала по-клингонски, насмешливо и почти спокойно, не пытаясь больше воспроизводить национальные интонации противника. Главарь обменялся с ней парой фраз, потом произнес одно короткое слово, и оружие его подчиненных вразнобой попадало на пол, а сами они отступили к переборке. Кинсер, засунув один из пистолетов за пояс, гостеприимно открыл перед клингонами вход пустого грузового отсека. Когда двери за ними закрылись, и прозвучал сигнал блокировки отсека, до Джима внезапно дошло, где он видел раньше грозное «оружие» Ухуры.
Это был устаревший (лет пять назад их списали со Звездного Флота) блок-генератор узла связи, его прежнее сердце, фактически.
Часть четвертая***
Задерживаться на сомнительной территории и с опасным грузом на борту не стали ни на одну лишнюю минуту. Освобожденный от слишком тесной компании бортинженера, капитан, кряхтя и морщась из-за злобных мурашек в затекших конечностях, вполз в кресло пилота и, растирая левой рукой запястье правой, умудрился запустить двигатели. Кинсер, не обращая ни на кого внимания, уже успел залить титановым герметиком дыру в обшивке, проделанную лазером клингонского командира.
Ухура, в соответствии с субординацией освободившая сперва вышестоящее начальство, смогла теперь заняться дорогим человеком, то бишь вулканцем. Спок получил возможность свободно передвигаться, и, закусив губу (у вулканцев тоже бывают мурашки от застоя крови, хотя они и не логичны), тут же принялся осматривать помятого его действиями Маккоя. У того шла кровь из разбитого носа, доктор был порядком зол, но еще не до предела, поскольку разозлился еще больше, когда старпом с невиданной доселе бесцеремонностью захватил его медсканер и его профессиональные функции.
Ухура понимала: глупо при сложившейся ситуации надувать губы из-за того что тебе даже «здравствуй» не сказали... но очень хотелось. К напряженно хмурящей красивые брови девушке подковылял Скотти – и вдруг подхватил на руки, поднял и закружил, так что Ниоте пришлось прикрыть голову руками, чтобы не удариться о низкий свод шаттла.
- Какая же ты умница, девочка моя. – Скотти, кажется, держал ее без особых усилий, не обращая внимания на ошметки скотча на запястьях, весело и восхищенно заглядывал в лицо снизу вверх. – Так им, проклятым милитаристам, будут знать, как лезть в чужие шаттлы!
Незваных гостей, кстати, допросили, пока летели до базы, через переговорное устройство: в нелепой конструкции «каракатицы» и такое имелось для грузового отсека – видимо, чтоб справляться у грузов, комфортно ли им путешествуется.
Узнали много интересного… и совершенно неожиданного.
Захваченные клингоны были военными – являли собой проектное бюро по вооружению в почти полном составе. Их технический директор, похоже, накосячил что-то с чертежами нового вида оружия (какого именно, пленные молчали, как партизаны), а может, просто решил сбежать, прихватив все финансы своего отдела. По законам Империи его сотрудников ожидал трибунал и смертная казнь, они это знали. Поэтому тоже бежали, но не просто спасая свои жизни, это было бы бесчестьем, а с намереньем во что бы то ни стало найти предателя и притащить пред светлые очи командования. Может быть, таким образом они надеялись и амнистию себе получить, хотя бы частичную, но в этом уж точно бы ни один не признался.
Поиски предателя-техдиректора затянулись; вмешались, как водится, разные совсем уже непредвиденные обстоятельства, мстители оказались без транспорта и провианта, вынужденные добыть все это доступными средствами, то есть силой и с помощью хоть немного продуманного плана.
- Мы не можем просто сдать их командованию базы, – сказала Ухура.
- Почему это?
- Я обещала, если они сдадутся, их честь не пострадает.
- А не много ли им чести? – буркнул все еще недовольный Маккой, прижимая к разбитому лицу носовой платок Спока.
Кирк покачал головой, став серьезным, почти как полагается настоящему капитану:
- Дело не в них, Боунс. Ниота дала слово.
Доктор молча отвернулся: а то он не знает, что такое данное слово!
- Полагаю, это не является неразрешимой задачей, – аккуратным движением робота положив на колени доктора еще один платочек, подал голос вулканец. – Мы должны уведомить командование, на каких условиях они сдались.
- Ха, а командованию наверняка проще замять дело, чем выяснять с Клинжаем отношения из-за этих горе-мстителей, – воспрянул духом Джим.
Через час на стол начальника базы лег рапорт, подписанный капитаном Кирком и его старпомом; клингонов вежливо (насколько это возможно с клингонами) и церемонно передали под стражу местных сил СБ.
Старших офицеров "Энтерпрайз" на удивление легко отпустили, сказав: понадобитесь – вызовем, и спустя каких-то полдня вся компания была свободна, как стая птиц.
Еще в лифте главного управления Скотти потянул Ниоту за руку:
- Как у тебя с планами? Говорят, на планетоиде есть миленькие местечки, посидели бы, выпили... кофе.
Ухура прыснула. Быстро глянула на Спока, который стоял напротив с абсолютно каменным лицом, словно это не при нем уже не в первый раз за пол суток покушались на личное пространство его девушки; на смуглом лице появилось решительное выражение, потом кокетливое, и она кивнула шотландцу:
- Почему бы нет… Если капитан подпишет мне увольнительную.
Увлеченно наблюдавший за ними Кирк сказал, что, считай, уже подписано. Только забросить на "Энтерпрайз" ценный груз, состоявший из единственного ящика с запчастями и героического боевого устаревшего блок-генератора.
- Зачем он тебе, кстати? – решился наконец удовлетворить свое любопытство Кирк. – Ты так нежно прижимала его к груди...
- А, это в последний момент предложили, за бесценок. – Девушка тряхнула блестящими, собранными в струящийся «хвост» волосами. – Наши связисты давно уже думали усилить приемник, чтобы мог ловил дальше и больше по диапазону, только не могли найти, из чего делать усилитель.
- Так ты из-за этого с подпольными продавцами связалась? – осенило Джима.
- Я с ними связалась, потому что у них было дешевле, – пояснила ему Ухура, как маленькому. – Твой запасной бюджет спасала от полного истребления.
- О, спасительница, – картинно воздел руки Джимми-бой.
Ниота отвернулась: что толку разговаривать с балбесом?
Когда сгрузили на «Энтерпрайз» Ухурины покупки, обнаружилось, что пока они весело проводили время с клингонами, ремонтники успели закончить с "Галилео". И можно лететь в увольнение на нормальном шаттле, оставив "каракатицу" пылиться в ангаре еще лет на пять. Спок от второй попытки отдохнуть «на берегу» решительно отказался, что никого особо не удивило. Неожиданностью стало, что не захотел лететь доктор, сказал: хватит, он сегодня уже погулял в увольнении, только и разницы, что четко помнит, где и как приложился физиономией.
Кирк глядел на друзей с почти детской обидой: вот ведь предатели, сразу оба! Но тут его потянул за фуфайку Кинсер: пошли мол в шаттл, чего ждать-то? Скотти уже галантно распахнул перед Ниотой люк, пропуская вперед , ждать невесть чего действительно было глупо. Но перед тем как шагнуть внутрь, Джим еще раз обернулся на Спока и Маккоя, хоть и без особой надежды. Они уже о чем-то изо всех сил спорили, вулканец схватил доктора за предплечье, тот обвиняюще уперся пальцем в грудь старпома.
Из люка высунулся Скотти, уставился на них.
- Хи, мы точно чего-то не знали о вулканской неприкосновенности, – поделился он вполголоса, в необоснованно оптимистичной надежде, что Ухура не услышит.
Часть последняя***
Два месяца спустя.
Ниота откинулась в кресле в своей вотчине – узле связи звездолета, где в отличие от парадной стороны – станции на мостике – шла непрерывная будничная работа по отлову и расшифровке невнятных сигналов, дежурили техники, всегда, словно пожарная команда, готовые к необходимости срочного ремонта.
На лице девушки играла удовлетворенная улыбка. По тайным связистским каналам до нее дошли вести, что Федерация и в самом деле не захотела лишний раз ворошить осиное гнездо и не предъявила Империи претензий за незаконное проникновение на свою территорию группы товарищей. После проведения закрытого следствия их, как высококлассных инженеров, пристроили к какому-то глубоководному проекту в Тихом океане. Ухура опять улыбнулась. Бравые воины, конечно, считают подобные затеи бесполезными игрушками, меньше всего способными повредить их сородичам. А значит, их честь не страдает, до диверсий дело не дойдет. Попытаются, конечно, со временем организовать побег, чтоб дальше ловить своего предателя. И может, у них даже получится, кто знает.
Распахнулись пневматические двери, и в них всунулся нос главного инженера:
- Идешь обедать, девочка?
После месяца совместной работы над усилителем для приемника-передатчика он считал себя здесь своим, узел связи закономерным продолжением инженерного отсека, а заявить по громкой связи: «Ниота, приходи после смены в машинное, у меня тут проблема с одной штукой, никак не вырваться» – вполне нормальным делом. И вообще позволял себе много такого, что кроме него вряд ли бы кому простили; тем более – Ухура.
А Спок говорил, вспомнила девушка, что усилитель будет совершенно лишним, бесполезная трата времени и ресурсов. Да если бы они не просиживали со Скотти ночь за ночью, соображая, как подсоединить дополнительный блок-генератор, ни за что не удалось бы выйти на все те периферийные маломощные радиостанции, благодаря которым Ниота теперь могла быть уверена, что не нарушено данное ею слово офицера.
- Конечно иду, милый.
За обедом он смешил девушку рассказом о нервной трубе Джеффри и с удовольствием любовался ее смеющимся лицом, глубокими темными глазами. Ему нравилось, что в последнее время она стала чаще улыбаться, разгладилась напряженная складка меж красивых бровей.
- Ты двоеженец, Скотти, – подначивал Кирк. – Сразу и «Энтерпрайз» и Ухура – не слишком жирно для одного?
- Ничего, они не ревнивые – ухмылялся шотландец.
Но в глубине души был согласен, что ему достались две самые прекрасные женщины в этой галактике.
Обзорам