Очередной фик. Давно не было, ага )

Это ни разу не печеньки, просто — с кем поведешься

Название: без названия
Автор: Alison McL
Бета: не бечено
Фандом: АнК
Персонажи: Гай, Рики
Жанр: подозрительно похоже на флафф
Рейтинг: не пробегал
Размер: мелкий
Дисклаймер: не мое
Предупреждение: АU, ООС, постканон. Слегка перекликается с фанфиком «Успеть», просто потому, что больше не с чем было.

- А ну вставай, хватит праздновать!
От неожиданности слишком резко открываю глаза: сквозь тошнотную похмельную пелену, бренчащую и гудящую, на меня смотрит знакомое лицо с черными глазищами-звездами. Более чем знакомое. Только здесь его, кажется, быть не должно… если это моя квартира.
Спрашиваю:
-Ты глюк?
Он в ответ почти фыркает:
- Сам ты глюк. А будешь так ужираться – насовсем глюком останешься.
Нет, вот какого хрена, а? Валится, как снег на голову… нет, как обухом по голове, да еще и гонит, чего не было. И вовсе я не «так» ужрался, праздник же все-таки… завтра.
Самое лучшее сейчас – закрыть глаза, чтобы комната набок заваливалась помедленнее. Но вдруг потом уже никогда не увижу, как он снимает куртку и, свернув, подсовывает мне под подушку: диван у меня кособокий, подушка по ночам уезжает, иногда вообще на пол падает. И одеяло тоже. Он и одеяло на меня обратно натягивает, даже вроде как подоткнуть сзади пытается, чтобы держалось.
Глядя на все это, убежденно сиплю:
- Это не ты. Ты таким сроду не был.
- А каким?... – Смотрит непонятно, то ли разозлится вот-вот, то ли засмеется.
- С тобой с самим нянчиться надо было…
Передергивает плечами:
- Поживи с блонди – еще не таким будешь, и не этаким. Они только у себя в Танагуре умные, а так хуже маленьких. Ясь, когда на КвентОне кабздец начался, все свое начальство по стенке построил и сигнал бедствия на общий пеленг заставил дать. Мы бы без этого там все поджарились в виде отбивных, если б от Юпы помощи дожидались. Зато потом, когда уже нас сняли, додумался – на Амои возвращаться… Пришлось его силком увозить, куда подальше. – Дергает головой, отбрасывая челку с глаз – видно, что до сих пор злится.
- Так вы и вместе, значит? – Стараюсь не показать, насколько меня это «радует».
- А куда он денется? – Говорит вроде бы небрежно, а все равно за насмешкой слышится нежность. И от этого вся прелесть моего похмелья ощущается в разы сильнее.
Спрашиваю:
- А сюда зачем прилетел?
- За тобой.
- Нахрена? У тебя ж блонди есть.
- А я, знаешь, человек, а не блонди. Это ему, если на ком-то одном переклинило, то больше ничего не нужно, кроме работы. А у меня, кроме него, еще друзья есть, про которых я забывать не собираюсь. Давай уже – есть у тебя, чем синие помидоры залить? Меченый обещал в ближайшие дни документы сделать, улетим.
Героически шарю под диваном в поисках заныканной бутылки. Вот, на самом деле, и разберемся, глюк ты или не глюк.
Вообще, что Рики жив остался, я знал – тот же Меченый мне и сказал. И про колонию эту, КвентОну, слышал краем уха, что там все к рагонам разнесло то ли землетрясением, то ли вулканами. Только все равно, мало ли – приложился-то я вчера неслабо, не помню, как домой добрался. Так что лучше уж подождать, пока в голове прояснится. Но не молчать же, когда у тебя гость сидит – даже если он глюк.
- И куда полетим? – спрашиваю.
- Далеко. Там, в общем, тоже колония не слишком обжитая, но устроиться можно, если клювом не щелкать.
Пытаюсь представить, как это: в совсем незнакомом месте, где я знаю только Рики. Ну и блонди его еще. Да уж…
- И что я там делать буду?
- Жить! – Дарк почему-то сердится, сверкает глазами и почти орет на меня: - Если помнишь, мы с тобой жить мечтали, а не торчать до конца дней на помойке.
Ёпрст, да что ж ты так рявкаешь-то? Для меня сейчас и тараканы топают слишком громко, соображать же надо! Хотя в голове вроде как проясняется понемногу. Интересно, что у меня такое в заначке было? Вкус я не почувствовал, а этикетки нет давно… Вот теперь могу его более-менее четко разглядеть. Так что, возможно, и правда не глюк.
Повзрослел он. Даже постарел, можно сказать, но хотя бы не так сильно. Я-то наверняка сильнее… выяснять не хочется – нафига?
- Ты и без меня сколько лет неплохо жил, - говорю. – С чего вдруг решил вспомнить?
- В Эосе – это не жизнь. – Зло отворачивается, достает из кармана сигареты и закуривает. – На Квентоне и то лучше было, только оттуда так просто не выберешься.
Мне вдруг обидно стало – сил нет, словно вчера все было, а не десять лет назад.
- Ты и до Эоса целый год про меня почти не вспоминал. Забегал, только чтоб покрасоваться, какой ты весь крутой и при кредитках. С собой не звал…
Поворачивает голову и смотрит на меня как-то удивленно, словно только что признал. Хмурится, потом говорит наконец:
- Гай, я же тогда изменил тебе с ним. Ну, не мог я вернуться, не мог тебе сказать, объяснить, почему нам больше не быть вместе… Стыдно было – и перед тобой, и перед самим собой.
Меня от такой его дурости совсем повело.
- Ты что, - говорю, - меня первый день знал? Ты меня прощал не раз и не два, и не заморачивался, а я бы что – морду тебе стал бить, что ли?
- Гай. – Качает головой и говорит тихо, вымученно: - Я сам себе тогда не простил.
А потом как-то съеживается на своей табуретке и смотрит в окно – только дым над сигаретой тонкой струйкой.
Запоздало соображаю, что ведь на нем только джинсы и майка, куртку свою, совсем легонькую, он мне под голову подоткнул. Тоже мне спаситель-благодетель! О других научился заботиться, а о себе?... А на дворе, между прочим, не май месяц. Да и в квартире тоже.
Встаю, стараясь не замечать, что голова пытается отвалиться и закатиться подальше в угол, чтоб не трогали. Беру свое одеяло, укутываю ему плечи и сажусь рядом, пододвинув вторую табуретку, приваливаясь к нему. А горло передавливает, в какой-то момент хочется завыть.
Он тоже ко мне прислоняется, снова говорит тихо, но убежденно:
- Ничего, прорвемся.
Чувствую через одеяло его теплое плечо, и запах – полузабытый, с примесью чего-то незнакомого, нажитого за все эти годы. На несколько секунд за окном все стихает, и мне слышен стук его сердца. Все в том же ритме, который я помню еще с Гардиан.
Да ну нафиг. Не глюк. Живой.

@темы: АнК, Имитация творческого процесса, Мистер Фик-с

---

Креативное ::: модели мышек

Тут еще club.itdrom.com/bloger/blogs/creative/4668.html

@темы: Общехрень, О прекрасном, и вообще

---

«Вперед, к победе над разумом!»

Не пишутся многострадальные и сказочно невезучие «Тени», заглох задуманный с утра почти гениальный ориджинафик ( Зато лезет в голову очередной неадекват из области ненаучной фантастики на тему «Прилетает Рауль на незнакомую планету и по наводкам Катце отыскивает там квартиру Ясона и Рики» Стараюсь запинать ногами в подсознание хотя бы настолько, чтобы, чур меня, чур! не написалось Откуда в последнее время прорезалась отродясь не имевшаяся в наличии фантазия, остается только гадать )

@темы: АнК, Имитация творческого процесса, Про-странности

---

Не, нафиг, нафиг — давайте меняться: мне жару, вам дождь. В дождь я еще и с давлением маюсь ко всем прочим радостям. Да плюс кругом водопроводно-археологические раскопки, шлепать с работы приходится по наваленной на прохожую часть раскисшей глине (
И картинка с выставки из-под дождика:
Идет по мокрой улице еще не особо старый дедок с мелкой деткой и деткиным зонтиком. Зонтик, оранжевенький такой, с кроличьими ушками, держит над своей кожзамовой кепкой, а дите топает даже без капюшона

@темы: Общехрень, Вся жизнь — бесплатный цирк, Пролетая над Парижем

---

Художник Вероника Лобарева
Кликабельно

@темы: О прекрасном, и вообще

---

Тени прошлого - 5

Предыдущее vereskovyj-sklon.diary.ru/p116794913.htm

***
Стандартный вопрос на следующий день
- Как он?
- Я говорил с лечащим врачом, - привычно отрапортовал Катце. – Он уже практически здоров, его пока не хотят выписывать только потому, что опасаются непредвиденных реакций генно-модифицированного организма.
- Я, в общем, и не сомневался, что если вовремя оказать ему медицинскую помощь, все будет в порядке. Хотя Джейсон не блонди в прямом смысле, по психофизиологическим характеристикам он скорее сильвер. Но все равно, лишних разговоров о его нестандартном происхождении хотелось бы избежать.
Рауль сел на диване – несколько неловко, явно стараясь поменьше беспокоить спину.
И сломанная кукла сразу куда-то исчезла; перед Катце сидел Идеальный Блонди – властный, совершенно точно знающий, чего хочет, и как этого добиться – даром, что без штанов и с бесформенной всклокоченной шевелюрой, зато в непринужденно-элегантной позе, словно в собственном кабинете отдела нейрокоррекции. Тон тоже изменился:
- Джейсона надо как можно быстрее увозить с Оксты, Катце. Надеюсь, вы понимаете, что заняться этим придется вам? – И продолжал, не притормозив даже хотя бы ради приличия: - Средства у вас имеются, насколько я вас знаю, а в Комитете по усыновлению и опеке будут только рады сплавить генмодификанта под чужую ответственность. Учитывая ваши личные данные, пункт «доходы», в частности – будут рады вдвойне. Вам нужно прямо сейчас заняться этим вопросом и позаботиться, чтобы информация не просочилась в СМИ. Объясните свое желание заботой о психологическом комфорте ребенка… и подкрепите вескими аргументами, как вы наверняка умеете. – Красивые зеленые глаза смотрели на него в упор, не оставляя сомнений, что попробуй только рыжий возразить, его впечатают в стенку и доходчиво объяснят, в чем именно и насколько он неправ.
Но вывело Катце из себя даже не это, а то, что его пытались учить, как он должен действовать. Придумай Рауль что пооригинальнее – рыжий, может, и простил бы.
Однако выяснять отношения с блонди он сейчас не собирался – хотя бы потому, что к делу это не относится, можно отложить на потом. А вот что точно относится…
- И куда я должен его везти?
- Придумайте сами, Катце. Фактически, его нужно устроить в среднем на полгода. Это время мне потребуется, чтобы отыскать для нас с ним подходящее место и прикрытие, которое позволит максимально снизить вероятность повторного обнаружения. Поселитесь с ним на какой-нибудь тихой планете, где благоприятные природные и экологические условия, остальное не имеет значения. В конце концов, шесть месяцев – не тот срок, за который вас смогут вычислить, если удачно спрячете концы. Главное, чтобы мальчик на это время был обеспечен всем необходимым и находился под надежным присмотром.
Катце нехорошо прищурился:
- Вы замечательно все за меня решили, господин Эм. А то, что у меня здесь налаженный бизнес, и я, возможно, совсем не желаю его оставлять, вам в голову не приходило?
- Не стоят ваши грязные делишки того, чтобы так за них цепляться, - поморщился Рауль. – И тем более, не идут ни в какое сравнение с судьбой Джейсона. Даже если сейчас удастся сохранить в тайне, что он остался жив, Юпитер ближайшие лет тридцать не оставит Оксту своим вниманием, будут регулярно засылаться агенты – выяснять, не используется ли все-таки где-то секретный генкод или разработка, считающаяся государственной тайной Амои. Я не собираюсь подвергать жизнь мальчика бессмысленному риску. Да и вам стоит подумать о собственной безопасности в связи со всем этим. Вы ведь даже внешность не озаботились изменить, не говоря уже о том, чтобы убрать шрам.
Катце мог бы возразить, что ради того и забрался подальше от Амои, чтобы иметь возможность сохранить шрам, с которым действительно не собирался расставаться – это его жизнь, его память. Но говорить об этом не хотелось, слишком личное; заговорил о другом:
- Какой смысл Юпитер задним числом узнать про незаконное использование ее секретов?
- Потому что она ИскИн, а не человек, одно из ее базовых положений – «информации много не бывает». Без информации она ничто – куча металлолома, и только.
- Как вы на родную маменьку! - ядовито заметил Катце.
- Маменьке от моих слов не жарко и не холодно, отдаст приказ искать ошибки в моем геноме, в крайнем случае. Лучше подумайте о себе и о Джейсоне. Разумеется, я бы предпочел, чтобы рядом с ребенком находился кто-то более подходящий, а не бывший фурнитур и уголовный элемент, но выбирать в сложившейся ситуации не приходится.
Катце сделал вид, будто не слышал последних слов:
- А вы? Как насчет ваших собственных планов?
- Какая вам разница? – Рауль опустил глаза, изучая ковер на полу, но с его лица не исчезло выражение крайнего упрямства и … какой-то грусти, что ли. – Что-нибудь придумаю. Приобрету новую специальность, изменю внешность, род деятельности, пол, в конце концов. От вас потребуется только достать для меня новые документы. Не откажете, надеюсь?
- Я возьму на себя заботы о ребенке, - поставил его в известность Катце. – И в том, что касается вас, в том числе. Но при условии полной свободы действий. Вы ничего мне не навязываете, все окончательные решения остаются за мной.
Рауль поднял глаза: во взгляде плескался горький сарказм:
- Так приятно воспользоваться моим зависимым положением? Что ж, пользуйтесь. Мне достаточно того, что ради памяти Ясона вы сделаете для мальчика то, что не стали бы делать для меня ни за какие золотые горы.
- Я не собираюсь ничем пользоваться, никакой личной выгоды я в данном случае не извлекаю, - едва сдерживая раздражение, сказал Катце. – Но я бы предпочел, чтобы в вопросах безопасности вы слушались меня. Что бы лично я ни делал для Джейсона, заменить ему вас я не смогу – или вы не понимаете таких элементарных вещей? Слишком просто для блонди, тремя сотнями ай-кью не воспринимается? – Катце почти шипел.
- Катце, я обещаю ничего не навязывать вам. Но и диктовать мне, как поступать, тоже не позволю. Достаточно того, что я не смог уберечь Ясона, - тихо сказал Рауль.
- Уберечь от кого? От него самого? Или от стечения обстоятельств, которое не могли предвидеть?
- Неважно. Главное, на этот раз предусмотреть все, что только возможно.
Катце ничего не сказал. Развернулся и вышел из комнаты.

***
Через неделю все необходимые документы были оформлены (тех, от кого это зависело, даже почти не пришлось умасливать); Катце стал официальным опекуном мальчика, с полным нести ответственность за его судьбу до совершеннолетия. За эту неделю рыжий смог познакомиться с Джейсоном поближе, и заодно нос к носу столкнулся с последствиями покушения. Едва узнав о намерении Катце усыновить осиротевшего ребенка, лечащий врач выложил перед ним всю подноготную: нарушение сна, странности в поведении, страхи – это не считая слез при воспоминании об отце и регулярных вопросов: «Где папа?». К удивлению доктора, не наблюдалось лишь никаких признаков энуреза, и вообще никаких проблем с горшком. Получив разрешение на более продолжительные визиты, рыжий смог познакомиться со всеми этими проблемами уже не с чужих слов. И впервые по-настоящему, не со стороны, посочувствовал Раулю.
Ему объяснили, что ребенок с самого начала страдал не столько от боли, сколько от незнакомой обстановки и отсутствия близких людей. И плюс еще от вынужденной неподвижности, которую дети этого возраста вообще переносят с трудом. Катце попытался вспомнить свои ранние годы в Гардиан, чтобы хоть немного представлять, что чувствует Джейсон, но получалось плохо. Разнообразные, чаще всего – не слишком веселые события, происшедшие с тех пор, как ему исполнилось тринадцать, заслонили и вытеснили из памяти почти все раннее детство. Основные факты он, конечно, помнил, но скорее как выцветшие картинки, а не как собственные ощущения. Однако прирожденное чувство ответственности не позволяло рыжему просто взять и смыться, предоставив возню с малышом больничному персоналу. Раз уж пришел, следовало довести визит до конца. В итоге в ход все-таки пошли дежурные фразы, до бессознательного заученные во времена фурнитурства, когда приходилось утешать и успокаивать хозяйских пэтов -- ситуации ведь всякие. К немалому удивлению Катце, эти жалкие уловки возымели действие, Джей немного успокоился и позволил переключить свое внимание на что-то другое. Спросил снова про Рауля, и рыжий, как было условлено, постарался объяснить ребенку, что Раулю пришлось срочно уехать по очень важным делам, и пока что его не будет. После чего, как Катце и предчувствовал, ему пришлось успокаивать мальчика снова.
Позже, пряча смущение, он рассказал об эффекте Раулю, и тот объяснил, что в данном случае имели значение не столько слова, сколько интонации. При этом по лицу блонди нетрудно было догадаться, что знания по больному вопросу им фактически выстраданы, приобретены тяжким методом проб и ошибок – почти как его наиболее заметные достижения в области биотехнологий.
Сам Рауль понемногу переходил на самообслуживание, забот с ним стало гораздо меньше, и Катце начал задаваться вопросом, а стоит ли торчать в одной квартире с блонди. Особого желания общаться с ним рыжий не испытывал, поскольку блонди – любой – сам по себе тот еще подарочек, а закомплексованный и раздираемый противоречивыми чувствами, страдающий от бездействия и беспомощного положения блонди способен отравить своей мощной негативной энергетикой и гораздо большую жилплощадь, чем та, которую они сейчас делили. К счастью, сам Рауль, кажется, тоже не стремился к общению; короткий обмен репликами по делу не в счет.
Однако в тот день, когда Катце стал счастливым обладателем опекунских прав на Джейсона Оливье, трех с половиной лет от роду, они снова уселись друг напротив друга – один в кресле, другой на своем диване – и заново принялись обсуждать в деталях план дальнейших действий.
- Катце, вы говорили, госпожа Вайсман, няня Джейсона, охотно вступила в разговор с вами … - Рауль вопросительно уставился на рыжего.
Катце скорее определил бы их недолгое общение, как разговор одной госпожи Вайсман, сам-то он молчал в основном. Однако ответил утвердительно.
- Вы ей понравились, - задумчиво заметил блонди. – Обычно она не бывает так словоохотлива с малознакомыми людьми… Катце, я дам вам адрес – попробуйте уговорить ее уехать с вами. Мне стоило большого труда найти человека, отвечающего всем необходимым требованиям, к тому же мальчик к ней привык. Надеюсь, вы ничего не имеете против?
На лице у него в этот момент было ясно написано: только попробуй быть против!
Впрочем, у Катце в самом деле не имелось никаких возражений. Гораздо спокойнее, когда рядом находится человек, умеющий обращаться с ребенком.
Договорившись по телефону, номер которого Рауль ему тоже дал, о встрече ближе к вечеру, Катце еще пару часов занимался собственными делами – отвечал на звонки, просматривал биржевые новости, раздавал указания своим людям. Покончив с основной частью работы, он принял душ и отправился с визитом домой к Анне Вайсман. Похоже, блонди был прав, и пожилая женщина в самом деле прониклась к нему доверием.
Проходя мимо дивана в гостиной, рыжий невольно кинул взгляд на вытянувшуюся на нем двухметровую фигуру: Рауль спал, аккуратные розовые губы на неподвижном лице были крепко сжаты, но глазные яблоки под закрытыми веками непрерывно двигались, и длинные темно-золотые ресницы подрагивали в такт движению.
«Прямо как человек», - промелькнула в голове тут же отправленная за борт мысль.

По району старых малоэтажных «коробок» и пыльных сквериков неторопливо ползли сумерки, во многих окнах уже зажегся свет. Катце отыскал нужный адрес, продиктовал номер квартиры в потускневший от времени домофон.
Ноль реакции.
Рыжий позвонил на номер госпожи Вайсман, но телефон тоже молчал. Тогда он вызвал первую попавшуюся квартиру и на вопрос: «а вы кто?» без запинки сообщил:
- Федеральная эмиграционная служба, откройте, пожалуйста.
Оказавшись в подъезде, почти таком же темном и узком, как в его последнем обиталище, только гораздо менее уютном, он быстро добрался до нужной квартиры, однако ни на звонки, ни на стук снова никто не ответил. Высунулась из дверей соседней квартиры старая женщина в халате-грелке, впилась в Катце маленькими полуслепыми глазками:
- А что, Анны дома нет? Она в это время еще гуляет иногда, вы бы позже пришли.
- Мы договаривались о встрече, - сказал Катце, наивно надеясь, что бабка удовлетворится этим объяснением и исчезнет. Однако та, видимо, приняла его слова как приглашение к беседе и принялась строить предположения, что бы могло случиться с ее соседкой.
Катце хотел уже развернуться и уйти, когда из той же двери высунулся дедок, ворчливо напустившийся на свою прекрасную половину за то, что лезет куда не надо.
- Ничего с ней не могло случиться, - отрезал дед, когда супружница попыталась объяснить ему всю важность вопроса. – Она не сердечница и не эпилептичка, как твоя сестрица, посередь улицы не упадет.– С этими словами он решительно затащил супругу обратно в квартиру и захлопнул дверь. Катце едва удержался, чтобы не тряхнуть головой – в ушах все еще звенела скороговорка болтливой бабки – и вышел на улицу. Ситуация ему не нравилась.
Кар свой он оставил на стоянке за полквартала от дома, за какими-то насаждениями – не то сквером, не то аллеей с лавочками по сторонам широкого центрального тротуара. Там было безлюдно, горели фонари, и в их свете рыжий издалека, с боковой дорожки, заметил двоих прохожих, от вида которых сразу пришли на память типовые андроиды из Танагуры. Не сказать, чтобы эти двое были особо похожи друг на друга внешне, но походка, телосложение и осанка слишком живо напоминали ему андроидов… Или элиту -- только без традиционных длинных волос.
Они прошагали мимо, не заметив Катце на затененной дорожке, и свернули с аллейки в проход между домами. Рыжий вышел на свет и пошел в том направлении, откуда они появились, хотя к автостоянке было совсем в другую сторону.
Одинокую фигуру, словно задремавшую на скамейке, он заметил почти сразу, однако подошел настолько близко, чтобы можно было ясно разглядеть остекленевшие темные глаза, устремленные мимо него куда-то в кроны деревьев. Значит, помочь уже ничем нельзя. И узнать что-то – тоже. Все, что он теперь мог – это действовать, ловить за хвост свои невеликие шансы предотвратить еще одну беду.
До стоянки Катце только что не бегом бежал, сдерживая себя ровно настолько, чтобы не привлекать внимания встречных. К счастью, и тут было малолюдно, поднять кар в воздух и набрать скорость удалось без всякой задержки, но на то, чтобы закурить, времени уже не оставалось. За время пути до больницы – а это не так долго – нужно было еще предупредить блонди, потом это может оказаться невозможным. Отыскав в списках мобильного номер телефона той квартиры, где остался Рауль Эм, он заговорил, как только услышал сигнал автоответчика:
- Обстоятельства изменились, я забираю мальчика и улетаю. Включите комп… - он назвал пароль доступа, несложный, поскольку в этом домашнем компьютере у него не хранилось ничего серьезного, - я сброшу вам на почтовый ящик (адрес и пароль почты) координаты магазинчика, где можно заказывать еду с доставкой по предоплате. Снова на связь постараюсь выйти, как только будет возможность.
Конечно, отправить по сетевой почте он собирался не только инструкцию, как связаться с магазинчиком, а все, что может понадобиться Раулю до его возвращения. Или в том случае, если возвращение не состоится. Но автоответчику это сообщать необязательно, а блонди умный, и так должен сообразить. Только бы включил и прослушал запись – хотя бы из любопытства!... Катце уже собирался дать отбой, когда услышал в трубке ответ:
- Хорошо, я понял. Постарайтесь сделать все, как надо. – И после едва заметной паузы. – Я буду ждать.
Рыжий с облегчением откинулся на спинку сиденья: одной проблемой меньше. Жаль, до больницы осталось совсем немного, даже сигарету выкурить не успеет…
Его не хотели пускать в стационар, упирая на то, что часы посещений давно закончились, однако рыжий заявил, что забирает ребенка и требует немедленно собрать его. До бокса он добрался под возмущенные возгласы персонала. Один только дежурный врач, встретивший его уже у стеклянной перегородки, за которой, к огромному облегчению Катце, как ни в чем не бывало на коврике у кровати играл белоголовый малыш, сохранил в этой сумятице спокойствие и постарался объяснить, в чем именно Катце неправ:
- Мальчик слишком быстро пошел на поправку, необходимо провести еще обследования, убедиться, что нет никаких скрытых осложнений. У него было сотрясение мозга, ушиб грудной клетки, внутреннее кровотечение – все это вещи далеко не безобидные.
- Все эти обследования можно провести вне стационара?
- Да, конечно, но вам же дороже обойдется.
- Ничего, я заплачу.
- Вам придется каждый день привозить его на час и больше…
- Замечательно.
Поняв, что продолжать разговор с этой наглой рыжей личностью бесполезно, врач велел собрать ребенка и пошел оформлять выписку. Пока начавшего тут же капризничать Джейсона умывали и переодевали, собирали его игрушки в пластиковую сумку, Катце успел еще вручить купюру молоденькой практикантке с хитрыми глазками, чтобы та по-быстрому разузнала у медперсонала, не спрашивал ли сегодня о мальчике кто посторонний. А не успеет до его ухода --пусть позвонит на мобильный, если удастся что-то выяснить.
Собравшиеся полюбоваться эксцессом сотрудники больницы с неодобрением глядели вслед рыжему, когда он уходил, прижимая к себе хнычущего Джейсона.
- Я буду вам весьма благодарен, если вы не станете давать о мальчике никаких сведений неофициальным лицам, - на ходу бросил Катце дежурному врачу после того, как подписал отказ от стационарного лечения. – Это было покушение, если помните, и один человек уже погиб.
Доктор ничего не сказал, лишь одарил рыжего взглядом, изумленным и возмущенным одновременно.

Продолжение следует

@темы: АнК, Тени прошлого, Имитация творческого процесса, Мистер Фик-с

---

Рауль всерьез задумался, что бы сломать.
Негативная энергия требовала выхода.

@темы: АнК, Ппц в ассортименте, Игра в слова

---

Люблю засорять свою речь эвфемизмами. И вдвойне люблю, потому что некоторых это всерьез выбешивает. Вообще нравится, когда не сделав ничего действительно плохого, доводишь кого-то до белого каления )

@темы: Сволочь с ясными глазами, Кристально чистый эгоизм

---

@темы: О прекрасном, и вообще

---

Прибыла спасательная команда — спасать деда от лягания укладывания костьми в огороде.
Ну Макс из Томска вернулся, в смысле. Из мерисьи обыкновенной переквалифицировался в капитана Блада — кроме того, что командовал сперва хозбригадой, потом отрядом КГБ ("Кони Господа Бога"), он своих коников и лечил еще, притом средствами порой не менее варварскими, чем использовали на рубеже 17-18го веков ))

@темы: Вся жизнь — бесплатный цирк, Пролетая над Парижем

---

Фик по АнК, подарок для mart

Что-то вроде болезненного бреда, кропалось ради процесса, чтобы не замечать собственного самочувствия ) Так что...

Название: Успеть
Автор: Alison McL
Бета: не было
Фандом: АнК
Пейринг/персонажи: Рауль, Катце, Ясон/Рики
Жанр: драма, агнст
Рейтинг: не обнаружен.
Дисклаймер: не мое
Предупреждение: АU, ООС, пост- Дана Бан. Аффтар заранее согласен со всеми обвинениями в плагиате, компиляции, банальщине, сентиментальности, пафосности и прочих грехах.

***
Калга??, крыло, куда ограничен доступ даже для основной части сотрудников клиники: здесь окончательно отрабатываются новейшие технологии, успешно прошедшие лабораторные испытания, но еще не признанные полностью надежными, поскольку не проверены временем.
У меня ощущение дежа вю или сна, а также смазанности времени и пространства, когда я кладу руку на дверную панель, открывая себе доступ в просторный бокс.
Там внутри – Ясон.
Все его тело ниже пояса заключена под почти герметичный стеклянный колпак, который на расстоянии дает сильное оптическое искажение. Из-за этого кажется, что верхняя половина Ясонова тела находится несколько ниже бедер и закрепленной на них специальной аппаратуры, отчего он выглядит еще более беспомощным. Было решено наращивать ему ноги прямо на собственные живые ткани. Решение Юпитер – как можно скорее убрать впавшего в немилость Первого Блонди как из Танагуры, так и с Амои вообще.
Мне известно, что он очнулся 14 часов назад, но придти к нему я смог только сейчас. Однако вместо ожидаемого упрека в синих больных глазах лишь следы долгого ожидания, нетерпение и… мольба?
Я догадываюсь, о чем он сейчас заговорит, и Ясон действительно начинает без предисловий:
- Где Рики? Я знаю, он остался жив… Где он?... Позаботься о нем, Рауль – это все, о чем я прошу. Не простить, не понять. Я сознаю, что подвел и подставил и тебя тоже. Но просто в память о нашей прежней дружбе, если можешь…
- Не беспокойся, Ясон, тебе не следует волноваться. Я все сделаю.
- Спасибо, - единственное слово, которое он произносит спокойно и уверенно, как тот, прежний Ясон, которого я знал когда-то. И снова начинает взволнованно, будто не говорит, а в горячке мечется: - Вылечи его, восстанови. Мне оставлено право на своего рода завещание, так что Z-107-М останется тебе. Сделай ему гражданство на Даарсе, открой счет… - И оборвав сам себя, неожиданно резко, словно рубит: - Ты ведь знаешь, что меня ждет?
Нейрокоррекция, понижение в статусе и ссылка в отдаленные колонии Амои. Но коррекцию Юпитер по одной ей известным мотивам отменила, а вот препараты, под действием которых его волосы навсегда потеряют оттенок светлого золота, став безжизненно-белыми, Ясону уже вводят. На место своего наказания он отправится с документами и правами сильвера. Впрочем, какие права у ссыльного? Только на то, чтобы нести ответственность, сообразную его статусу.
- Ясон, я все сделаю, как ты скажешь. С ним все будет в порядке.
Да, Ясон, вполне вероятно, что мне придется сделать именно так, как ты говоришь. Но пока еще ничего не решено.
Пространство перед глазами все так же плывет и размазывается длинными лоскутьями, но я сижу и разговариваю с ним, стараясь отвлечь от беспокойных мыслей, до тех пор, пока он не засыпает под действием дозы препаратов. Спи, Ясон, спи, отсыпайся за ту безумную бессонную неделю, когда сходил с ума от беспокойства за пропавшего пэта.
А мне пока расслабляться нельзя, хотя я почти так же не мог спать и ту неделю, и потом, волнуясь о твоей собственной судьбе, о которой ты сам, кажется, напрочь забыл за последний год, хотя и делал вид, что это не так.
Из клиники отправляюсь в лаборатории, так нужно закончить кое-какие дела. На это уходит два часа, но и после этого я не возвращаюсь в Эос. Мне нужно в Апатию, вернее, я там нужен.
В тех самых, просторных, нарочито лаконично обставленных апартаментах, что снимал для него Ясон, под спешно приобретенной и доставленной сюда аппаратурой жизнеобеспечения, лежит нелепое сокровище моего друга. Спит. Сегодня цвет лица у него уже лучше; когда я видел его последний раз, мальчишка выглядел так, что невольно возникло желание не мучить его лечением, а отправить сразу в крематорий.
Использовать апартаменты в Апатии предложил, конечно, Катце. Он же явился ко мне два дня назад, серый от недосыпания, с покрасневшими глазами, так что янтарные радужки под темными ресницами, казалось, выцвели, поблекли. Даже не пытаясь быть вежливым и соблюдать субординацию, спросил, знаю ли я, что «светит» Ясону. И не дожидаясь ответа, сообщил:
- Ему разрешат взять с собой только одного фурнитура, и все. Ни пэтов, ни кого-либо еще.
Я молчал. Без сомнения, информацию эту он получил отнюдь не легальным путем, но какой смысл об этом говорить?
- Рики сейчас лежит у меня, в Мидасе. Для его жизни вроде бы угрозы нет, но без релаксантов он начинает истерить, обвиняя себя во всем, случившимся с Ясоном и с тем несчастным, который устроил апокалипсис в Дана Бан… Сколько еще есть времени до того, как Ясон окончательно восстановится и сможет отбыть в колонии? Если хотя бы недели три, то я думаю, мы успеем…
Стряхиваю никому сейчас не нужные воспоминания двухдневной давности и подхожу к лежащему в забытьи монгрелу. Сказали бы мне еще месяц назад, что я буду выполнять такую примитивную хирургическую операцию, которая давно отдана на откуп зеленым сапфирам-практикантам, - да еще на ком! И тем не менее, доказательства, что это произошло, вот они: между разведенных и зафиксированных в таком положении длинных смуглых ног – аккуратный полузаживший под действием регенеранта шов. Ни следа прежнего мясницкого варварства его приятеля-камикадзе; отверстие уретры выведено в промежность. Вот только внешность совсем не фурнитурская. Но кому до этого дело, кроме нас троих?
Катце убедил меня подержать его на релаксантах, чтобы не дергался, пока швы полностью не заживут. Верная тень Ясона уверена, что как только перед парнем будет поставлена конкретная задача, для выполнения которой ему придется «полностью выложиться» - выражение Катце – он прекратит закатывать истерики и сделает все, как надо. Хотелось бы верить…
Раздается приятный мелодичный звук – сигнал, что кто-то открыл входную дверь. Мне нет нужды оборачиваться, я и так знаю, что это может быть лишь один человек. Он проходит мимо меня, едва удостоив кивком, и даже, кажется, толком не сфокусировав взгляд, идет к своему подопечному. Наклоняется над ним, всматривается в смуглое лицо с напряженными даже во сне чертами, от усталости опершись обеими руками о край жесткой кушетки. У меня появляется непроизвольное желание подойти и снять с Катце эту старую ржаво-коричневую куртку – она опошляет его тонкую осеннюю красоту, а я сейчас слишком уязвим, меня коробит от любой дисгармонии.
Делаю шаг в его сторону и в следующий момент едва успеваю подхватить резко оползающее вниз худое тело. Как выясняется, ничего действительно страшного, даже не обморок, просто голова закружилась. Помогаю ему сесть на пол возле кушетки и сам точно так же усаживаюсь рядом, подперев затылком ложе Ясонова монгрела. И чувствую, что соприкасаюсь плечом с рукавом той самой безобразной куртки. Совсем близко вижу прядки его волос – застывшие язычки темного таинственного пламени. За последние дни я уже не раз замечал, что стерлись все внутренние ограничения, остались лишь те, которые необходимы для успешного исполнения моих планов. Впрочем, планы скорее Ясоновы, пусть он сам пока об этом не знает, а мои они примерно в той же мере, в какой вот этого худого, смертельно уставшего человека, что сидит сейчас рядом со мной. Я все-таки стаскиваю с него эту уродливую бесформенную куртку, и Катце, словно потревоженный зомби, покорно оставляет ее в моих руках, тяжело поднимается на ноги и выходит из комнаты. Прикинув, сколько еще времени могу позволить себе не двигаться с места, закрываю глаза. То, что происходит с экс-фурнитуром, меня не удивляет, он истощен морально и физически, еле держится. Но я? Предел физической выносливости блонди далеко не исчерпан, неужели на меня так повлияло продолжительное нервное напряжение? Главный нейрокорректор Танагуры – невротичная барышня, выдающая истерические реакции в виде усталости и недомогания – прецедент более чем вопиющий. Но вопрос, все ли блонди так уязвимы для личных переживаний, или только я один, останется открытым: я не допущу, чтобы у меня отняли право заботиться и переживать о том, что мне дорого.
От мыслей меня отвлекает звук шагов Катце и аромат хорошего кофе. Рыжий снова садится рядом, словно так и надо, протягивает мне тонкую фарфоровую чашку. Однако! Ясон явно ничего не жалел для своего звереныша – натуральный кофе высшего сорта, дорогой фарфор. Да и по сдержанной внешне обстановке квартиры это чувствуется. Неужели надеялся, что мальчишка оценит его щедрость? Или это позволяло ему самому комфортно чувствовать себя в этом странном месте? Не понимаю.
Кроме кофе Катце принес тарелочку с какой-то разогретой стряпней, покрытой сверху невообразимой мешаниной малосовместимых продуктов и нарезанной на сегменты; поставил между нами.
- Что это?
- Пицца.
Рики этим питался? Вульгарная кулинария, вполне во вкусе монгрела, надо полагать. Я к ней не прикоснусь, но от Катце требую, чтобы ел. Сыр, грибы, помидоры и яйца не слишком хорошо перевариваются вместе, но набор питательных веществ достаточно разнообразный, это сейчас как раз то, что ему необходимо.
Он покорно начинает жевать, наверняка не чувствуя вкуса. Я допиваю кофе и иду к двери. Последнее, что слышу уходя – щелчок его зажигалки.

***
Через семь дней поступило распоряжение перевести Ясона в его прежние комнаты в Эосе. Назавтра ему нужно будет первый раз попытаться встать на ноги и пойти, но сегодня он еще должен лежать.
Навещаю его поздно вечером.
Тень – вот все, что осталось от прежнего Ясона. Белая кожа и белые волосы почти сливаются с атласом постели и пижамы, и лишь темные от приглушенного освещения глаза кажутся двумя усталыми провалами в бездну.
Обсудив ничего не значащие темы и позволив ему еще раз расспросить меня, все ли в порядке с монгрелом, перехожу к тому, что меня действительно волнует и ставит в тупик:
- Ясон, почему тебя из клиники отправили сюда – в апартаменты Первого? И это, как ты говоришь, завещание – может быть, ты сможешь объяснить мне?...
В усталых глазах моего друга – насмешка, живая, как прежде, и непривычно болезненная одновременно:
- Неужели и ты не понимаешь? Ты – главный циник Танагуры, который никогда не произносил вслух фразу «Юпитер не совершенна» только из уверенности, что остальным это знать ни к чему?
Невольно удивляюсь, откуда он может знать об этом. Порой Ясон проявляет непростительное легкомыслие и поверхностность, но иногда заставляет меня изумляться его невесть откуда взявшейся проницательности.
- Впрочем, - продолжает он, - ты всегда был невыносимым снобом… Юпитер решила, что исключительный проступок Первого заслуживает эксклюзивных мер. Банальная угроза нейрокоррекии и утилизации не смогла повлиять на мое поведение так, как ей бы хотелось, поэтому – унизительная ссылка в колонии – могу гордиться, между прочим, я первый из блонди, кто удостоился таких крутых репрессий, - а в довесок к тому еще пара спецэффектов в виде таких вот прощальных почестей. Чтобы все видели и трепетали, страшась повторить мою судьбу. Юпитер разыгрывает трагедию для обитателей Эоса, Рауль, неужели непонятно? Не удивлюсь, если она начиталась учебных программ по запрещенной в Федерации манипулятивной психологии.
Ухожу от него подавленный и в коридорах почти сразу сталкиваюсь с Катце. Он бродит туда и обратно, и, похоже, без всякой цели. Вчера рыжий увез уже полностью здорового и отошедшего от действия релаксантов монгрела в Академию фурнитуров. Через полторы недели там экзамены. Неужели этот человек всерьез надеется, что Рики за это время сможет усвоить все, чему мальчиков обучают на протяжении двух лет? Конечно, с фурнитурским этикетом он в общих чертах знаком благодаря долгому пребыванию у Ясона, но ведь это далеко не все. Честно говоря, никогда не интересовался, на какие именно предметы поделена обучающая программа Академии. Просто запрещаю себе об этом думать – какой смысл, если все равно уже ввязался в явную авантюру? Ясон, Ясон! Твое сумасшествие оказалось заразным, и у тех, кого ты заразил, оно за последние недели возрастало в геометрической прогрессии. На что мы надеемся, кто ответит?
Подойдя, резко спрашиваю:
- Что ты здесь делаешь? Не говоря уже о том, что сейчас второй час ночи.
И почти сразу понимаю, что у него просто бессонница от перенапряжения; возможно, он уже даже не до конца вменяем. Однако отвечает вполне четко и связно:
- Господин Ясон велел мне пока оставаться при нем.
- Тебе надо выспаться.
Неопределенно дергает головой. Он что, не понимает, что еще немного, и свалится, как тогда, в Апатии, вот только неизвестно, сможет ли подняться?
- Идем.
За руку тащу его к себе, усаживаю на диван в гостиной и вкалываю снотворное напополам с релаксантом. Заставляю лечь и сижу рядом, рассеяно глажу рыжие прядки до тех пор, пока он не расслабляется и не засыпает. Знаю, что надо принести что-нибудь, укрыть его и идти спать, но с места не двигаюсь. Моего тепла ему должно быть достаточно, чтобы не переохладиться во сне, и я сижу с ним до самого рассвета, изгнав из головы все мысли, давая отдых мозгу и нервной системе.

***
Провожаем Ясона только мы вдвоем. Вылет назначен с грузового космодрома, пустынного, потому что на сегодня отменены почти все рейсы. Это из Эос его увозили весьма демонстративно, не шуганув прочь ни единого фурнитура или пэта, любопытно выглядывавших на невиданное событие отовсюду, откуда только возможно. Да и хозяева Эоса – блонди – собрались как один, делая вид, что у них тут просто случайно беседа образовалась. Цирк с зоопарком, как выразился Катце.
Как ни странно, но сейчас Ясон не выглядит блеклым, несмотря на цвет волос и грязно-белого оттенка комбинезон, похожий на рабочую форму. Наоборот, его красота кажется заледеневшей и пронзительной, с оттенком странного диссонанса. Мне Ясон только молча протягивает руку, и я вижу его благодарный взгляд, а затем он точно так же протягивает руку Катце… и я не чувствую в себе даже намека на возмущение. Вообще ничего не чувствую; все так, как должно быть.
- Мне жаль, что ты не летишь со мной, Катце.
- Мне тоже жаль, господин Ясон.
- Без тебя здесь не обойтись. Выполни свои обязанности до конца хотя бы ты, раз твой хозяин не сумел.
- Да, господин Ясон.
- Не беспокойся ни о чем, я позаботился, чтобы у тебя и впредь было надежное прикрытие и необходимая помощь, если понадобится. Держись.
- Да, господин Ясон.
Катце на миг отворачивается от него, чтобы подозвать давно уже мнущегося в стороне фурнитура с вещами. Ясон машинально смотрит в ту же сторону, и в следующую секунду кажется, что хрупкий лед взрывается на тысячи ослепительных хрустальных осколков. А еще через секунду все как прежде, Ясон делает коротко остриженному черноволосому юноше знак: «Идем». Тот лишь на мгновение поднимает на него глаза, в которых сквозь заученное фурнитурское смирение все равно просвечивает упрямство и решимость, и шагает вслед за Ясоном к звездолету, везя за собой контейнер с вещами.
Честно говоря, я до последнего не верил, что он справится - получит фурнитурское свидетельство наравне с остальными. Неужели Катце прав, и он сумел, сделал это ради Ясона? Одно дело - пойти на смерь в сиюминутном порыве, не ожидая ничего, кроме вечного забытья. И совсем другое - приложить все силы, чтобы обеспечить себе будущее, в котором не предусмотрено ничего такого, к чему стоило бы стремиться. Кажется, я уже ничего не понимаю в этой жизни.
Потом, вспоминая ту сцену, я никогда не мог отделаться от ощущения, что они шли, взявшись за руки, хотя на самом деле ничего подобного не было… Взглянув на стоящего рядом Катце, неожиданно понимаю по выражению его лица, что ведь он уступил этому монгрелу место рядом с Ясоном – место, которое мог бы занять сам. Минк взял бы его, стоило Катце лишь заикнуться, в этом у меня нет никаких сомнений. Но – не заикнулся, не попросил, отдал другому то, что было для него едва ли не самым важным в жизни. Почему мне кажется, что уже не в первый раз?
В проеме входного люка, зная, что в этот момент их не может видеть никто, кроме нас двоих, Ясон снова разворачивается к Рики и внимательно слушает, что тот горячо и, кажется, сердито, говорит ему. Потом поднимает голову и негромко, но достаточно четко, чтобы мы расслышали, произносит:
- Спасибо. И не только от меня.

***
Кажется, еще никогда я не испытывал такого лихорадочного стремления покончить со всеми текущими делами и выкроить для себя свободное время, как в те три дня, последовавшие за отлетом Ясона с Амои.
Своего шофера я почел за лучшее отпустить возле ресторана в фешенебельном районе Мидаса, и как только мой кар скрылся из виду, снова вышел на улицу, вызвал такси. Адрес я знал от Минка – как и некоторые другие подробности.
Хозяина не оказалось дома, что меня не слишком удивило. Видимо, от какой-то части того сбоя, что принесла мне история с похищением пэта Z-107-М и взрывом в Дана Бан, я так никогда и не оправлюсь. Иначе почему с таким упорством не желаю звонить ему и выяснять, когда он сможет уделить мне время? Не желаю, потому что знаю – ради этого Катце придется чем-то пожертвовать – своими личными делами или отдыхом, или еще чем-то личным, потому что от работы он урывать не станет, это я уже понял.
Однако взломать коды замков на его дверях оказывается достаточно просто. Еще бы, ведь главные сокровищя Катце хранятся не в скупо обставленном полуподвальном помещении, где он обитает, а в памяти его терминала, которая наверняка защищена куда надежнее, вплоть до программы самоуничтожения в случае слишком настойчивых попыток взлома. Неужели ты не понимаешь, рыжий, что сам стоишь куда дороже, чем все твои файлы и прочая дребедень?
Входя, замечаю вторую, открытую сейчас дверь, мощную, бронированную, с примитивным тяжелым засовом. Такую обычным зарядом взрывчатки не прошибешь. Надеюсь, Катце, что когда ты дома, то не забываешь ее запирать.
Он приходит часа через полтора, и заметив меня далеко не сразу, замирает со странной обреченностью на лице:
- Что-то случилось, господин Эм?
- Ничего, все в порядке. Просто хотел тебя увидеть.
Он смотрит на меня, ничего не понимая – все такой же усталый и безрадостный, словно Сизиф освободил вакансию, а рыжему пришлось ее занять.
Подхожу, и, осторожно приобняв, веду к дивану; не отпуская, сажусь вместе с ним. Слежу, чтобы рыжий удобно устроился и хоть немного расслабил мышцы.
- Как вы сюда попали? – запоздало изумляется Катце.
- Ясон перед отлетом рассказал, как это можно сделать. Он все-таки оставил своего рода завещание, и номинально ты теперь принадлежишь мне.
- Номинально? – В мутных от переутомления янтарных глазах растерянность.
- Да. Все необходимые решения по своей работе будешь принимать сам, хотя я бы посоветовал тебе чаще обращаться ко мне за помощью.
- Почему? – Он спрашивает в упор, настойчиво, даже зрачки напряженно фокусируются в прозрачном янтаре.
- Потому что убедился, что никакие браслеты, кольца и ошейники не гарантируют настоящей верности. А ненастоящая мне ни к чему.
Вот теперь он действительно расслабляется, утыкается лбом мне в скулу и уютно замирает под боком. Я слышу только его дыхание да слабые удары мелких дождевых капель в оконное стекло.

Зе Энд

@темы: АнК, Имитация творческого процесса, Мистер Фик-с

---

Как вам выражение «беспричинный труп»? Достаточно идиотское, надеюсь. Потому что это то, чем я последние дни являюсь, и в душе не чаю, с какой такой радости. Просто некая субстанция, стремящаяся расползтись по любой горизонтальной поверхности, и чтоб не трогали, не будили, не заставляли соображать. Надеюсь, оно все-таки пройдет в скором времени, и я снова стану человеком )

@темы: Ппц в ассортименте, Пролетая над Парижем

---

Художник Ralph Oberg

@темы: О прекрасном, и вообще

---

Кусочек идиотизЬма

Очень тупое нытье, проматывайте

Так и не могу избавиться от чувства обиды на эту картинку img-fotki.yandex.ru/get/5101/gmgupalo.1f/0_3ac6... , Нет, я понимаю, что глупее даже придумать что-то трудно. Но... ну не могла она появиться или раньше, или на несколько месяцев позже? Ну неприятно мне, когда "у дураков мысли сходятся", хочется хоть иногда побыть оригинальной. К тому же лишнее напоминание, что к моей графомани никто никогда иллюстрации делать не станет...

@темы: Книга жалоб и завываний

---

Домашний триллер с двумя почти убийствами

Ага, и такое бывает. У нас, по крайней мере )
Случилось оно несколько недель назад, но во мне сегодня всколыхнули воспоминания, решила срочно увековечить, а то вдруг забудется такое безобразие замечательное,

Детеныш вопит благим матом, забравшись среди дня под одеяло на втором этаже двухъярусной кровати: оса в комнату залетела. Его в прошлом году шмель тяпнул, так что теперь куста боимся и на молоко дуем.
Вооружаюсь спичечным коробком и выхожу на тропу войны. Кот со мной, но он росточком не вышел, поэтому только под ногами путается, пока я ближе к потолку пытаюсь вынудить противника на аварийную посадку. Уже не помню, как эта затянувшаяся гонка на выносливость закончилась, но оса оказалась-таки в положенном месте. Праведный гнев за нарушение границ частных владений у меня выветрился, пока за этой заразой гонялась, убивать влом вот так и не состоялось убийство №1 Сунула коробок с осой куда подальше, то бишь на шкаф, и забыла про него. Вспомнила уже ближе к ночи, когда кот до коробка добрался и принялся гонять его по комнате, с упоением слушая, как оно шебуршится внутри. Потом опять забыла, потому что кот с осой мне не мешали, шумели не сильно и под руку не лезли.
Прошло еще часа два. Возвращаюсь из ванны, а муж как-то очень нервно общается под столом с системным блоком. Оказывается, искал в нем источник звука...
Как я ржала Совершенно неприлично и не тактично, но не порадоваться такой идиотской ситуации было просто выше сил )
И вот тут едва не случилось второе убийство.
Занавес.

@темы: Вся жизнь — бесплатный цирк, Сволочь с ясными глазами, Пролетая над Парижем

---

 AniSkywalker,

@темы: О прекрасном, и вообще, Вся жизнь — бесплатный цирк, Леди и джентльмены, Друзья

---

*По впечатлениям от бродилок по знакомым и незнакомым дневникам*
Мне что ли тоже взять манеру приветствовать ПЧей одним общим велкамом, как-нибудь мимоходом заметив, что их прибавилось? Пусть почувствуют себя люди частью оптовых поставок, а чё? ))
Ладно, не обращайте внимания, здлой я и мдрачный сегодня...

@темы: Сволочь с ясными глазами, Дайроводство

---

Художник Wim Bals

@темы: Общехрень

---

Как хотите, но вот с этим я согласна john-dee.diary.ru/p116745587.htm

@темы: Общехрень, Дайроводство

---

Эта картинка висела у меня в эпиграфе два года назад... Лето было дождливое, так что для уюта пламя в камине оказалось очень подходяще )

Все чаще подумываю вычистить старый днев и объединить с этим

АПД от 16.07.10г: Объединилась, всё )

запись создана: 15.07.2010 в 08:34

@темы: О прекрасном, и вообще, Дайроводство