ДР сэра Артура ) В честь такого события грех не перепостить ))

[~Алиция~]

21.05.2010 в 22:05

Пишет  Эрл Грей:

Фэндом: Аи но Кусаби
Жанр: Джен, юмор
Автор: Эрл Грей

Истинный виновник


Это дело Холмса долго оставалось совершенно неизвестным для широкой публики по более чем уважительным причинам, о которых читатель догадается, прочитав рассказ. Но по размышлении я пришел к выводу, что мое повествование может быть принято за бред воспаленного сознания, за видения любителя опиума или за фантазмы причудливого ума художника, только не за реальные события, и, следовательно, ничем не сможет повредить тем, кого оно касалось.
Итак, метельным февральским днем 188... года к Холмсу явился посетитель в богатой бобровой шубе и огромном цилиндре. Лицо его закрывала черная шелковая полумаска. Это не было чем-то из ряда вон выходящим, так как многие светские люди не желали афишировать тот факт, что обращаются к всемирно известному сыщику. Незнакомец появился как раз в тот момент, когда я надевал котелок, чтобы отправиться с визитом к больному и никак не мог остаться с Холмсом, как привык это делать.
- Идите, мой друг, - подбодрил меня Холмс, видя мое смятение. – Выполняйте свой долг, а я выполню свой.
Мои визиты затянулись, и в результате я попал домой уже после пятичасового чая. Холмс сидел в гостиной один и задумчиво дымил трубкой, глядя в одну точку.
- Ватсон, это вы? Я чертовски рад, что вы наконец пришли.
Не скрою, мне были очень приятны эти слова Холмса, но меня насторожила некая недосказанность, сквозившая в его тоне.
- Могут ли ваши пациенты обойтись некоторое время без вас?
- Некоторое время – это сколько, считая в днях? – у меня на руках был больной, выкарабкивающийся из тяжелой горячки, и желание отправиться куда-то вместе с Холмсом, боролось с профессиональным долгом.
- Затрудняюсь ответить, но не меньше месяца.
- Холмс! Куда это вы собрались на такой срок?
- Я не могу сказать, Ватсон, однако уверен – вы не раскаетесь, если отправитесь со мной.
Холмс также не пожелал рассказывать, в чем состоит дело, пока мы не прибудем на место. Распираемый любопытством и движимый чувством дружбы, я согласился сопровождать Холмса. И забегая вперед, могу сказать, что ни разу не пожалел об этом.
***

- Долго ли еще до места? - спросил Холмс, затянувшись трубкой.
Возница указал стеком на башни Танагуры, тающие в сиреневой дымке.
Холмс присвистнул.
- Это имение мистера Минка? Оно производит впечатление.
- Это Эос-тауэр, - уклонился от прямого ответа возница. Холмс поднял брови и до конца поездки не проронил больше ни звука.

В Эос-тауэр мы въехали в сумерках, которые, впрочем, изрядно разбавлялись светом невиданных ярких фонарей. Широкие эспланады, по которым гуляли ярко одетые беспечные люди, дворцы непривычной архитектуры, проносящиеся то и дело сверкающие экипажи – все дышало богатством и довольством. Мы подъехали к самому пышному и высокому зданию. Даже у подножия оно было воистину огромно. Бесшумный лифт поднял нас на 85 этаж, где нас проводили в строго обставленную гостиную. В ней находился всего один человек – да и человек ли? Тонкое породистое лицо выдавало в нем принадлежность к аристократии, скорбно сжатые губы свидетельствовали о чувствительности, которую он пожелал скрыть, а большие изумрудные глаза говорили о гордости и силе духа. Я понял, что это тот, когда наш сопровождающий называл блонди. Он встал при нашем появлении и любезно предложил кресла. Холмс однако сначала подошел к панорамному окну и, вынув изо рта трубку, поглядел на расстилавшийся перед ним вид.
- Посмотрите-ка, Ватсон, - такого вы больше нигде н увидите.
Легкая тень улыбки тронула губы нашего хозяина, когда он наблюдал за моим другом, увлеченно рассматривавшего небывалую картину.
Наконец Холмс удобно строился в неудобном на вид кресле и обратил внимательный взор на мистера Рауля Ама.
- Я вижу, вы увлекаетесь генетикой, - заметил он.
Улыбка блонди стала чуть снисходительнее. Я почувствовал досаду на Холмса - об этом написано в каждом справочнике по Амои, зачем же пытаться вызывать к себе уважение такими дешевыми трюками.
- Об этом свидетельствуют следы дезоксерибонуклеиновой кислоты на вашем костюме, - пояснил Холмс, разжигая погасшую трубку, - а запах рибонуклеазы окончательно убедил меня, что я на верном пути.
Улыбка исчезла с прекрасного лица.
- Я вижу, мистер Холмс, медленно произнес он, - вы тот человек, который нам нужен. Никогда бы не подумал, что этот фермент может быть опознан по запаху.
Пришла очередь Холмса тонко улыбаться.
- Мое имя Шерлок Холмс, моя профессия - знать то, чего никто не знает. Я к вашим услугам, мистер Ам, - произнес он ласково.
***
Нам с Холмсом отвели роскошные апартаменты на этаже, где проживал сам мистер Рауль Ам, занимавший, как видно, немалый пост. После подробного трехчасового рассказа, изредка прерывавшегося репликами Холмса (он слушал эту историю, как ребенок – рождественскую сказку), мы отправились к себе. Ужин, достойный всяческих похвал, Холмс распорядился принести в наши комнаты, пояснив, что завтра предстоит хлопотливый денек и нам следует хорошо отдохнуть. Я ничего не имел против, так как был подавлен величием Эос-тауэр и лично мистера Рауля Ама.
однако Холмс, воздав должное превосходному ужину, не торопился на покой. По блеску его глаз я догадался, что мой великий друг занялся самым приятным для него делом – он мыслил. Хотел бы я знать, к каким выводам он пришел.
- Подведем итоги, Ватсон, - неожиданно, словно прочитав мои мысли, произнес Холмс. – Что мы имеем? Убит глава Синдиката вместе со своим петом, злодей известен и отчасти наказан, но… Но отчего-то близкого друга покойного терзают сомнения. Быть может, он параноик? Нет, Ватсон перед нами человек с железными нервами, но и они не выдерживают…
- Вы думаете, убийца кто-то другой? – легко догадался я.
- Похоже на то, мой друг, похоже на то.
- А вы заметили, Холмс, как мистер Ам заволновался, когда вы захотели познакомиться с семьей погибшего?
- В этом как раз нет ничего удивительного, ведь это самое высшее общество, аристократия Амои. К тому же не все из них, видимо, согласны с его решением привлечь к семейному делу постороннего, то есть меня. И их целых 12 человек! Да, и есть еще вдовствующая королева, которую они называют мать и Юпитер… Согласитесь, у кого-то из 12 могут быть свои соображения насчет смерти покойного консула, в том числе и связанные с мистером Амом. Кстати, как он вам показался?
- Красивый мужчина, даже чересчур, - осторожно произнес я. – Очень умный, очень талантливый и… пожалуй, одинокий!
- Я сам не сделал бы более точных выводов, - улыбаясь, заметил Холмс. – Мистер Рауль Ам одинок, его единственный друг убит, убийца известен, но, тем не менее, отчего-то мне предлагают разрешить эту загадку заново! Он что-то знает, Ватсон, но не решается говорить, предпочитая, чтобы это сказал я.
- Боже, Холмс! – вскричал я. – Какая же ужасная тайна прячется за этими хайтековыми стенами!
- Пока не знаю, но уверен – она от нас не убежит!
***

Весь следующий день Холмс и я были очень заняты – мы опрашивали семью покойного Минка. Она произвела на меня самое гнетущее впечатление. Высокие, рослые, поразительно красивые мужчины, взирающие на нас сверху вниз с нескрываемым превосходством, – и ни одной дамы. Меня сильно смущал их слегка андрогинный облик – длинные золотистые волосы, гладкая кожа, огромные глаза, длинные ресницы, ухоженные руки в перчатках, но всякий, кто положился бы на это впечатление и принял их за обычных светских хлыщей, рисковал бы сильно ошибиться. Острый нечеловеческий ум, проницательность и высокомерная насмешливость любого заставили бы почувствовать себя ничтожеством. Холмс беседовал с ними спокойно и задавал обычные вопросы в своем духе, как бы не замечая снисходительности, с которой ему отвечали, однако все двенадцать (и Ам тоже) словно сговорились: никто не видел и не слышал ничего подозрительного (за исключением консульского пета-монгрела), но соглашались, что дело нечисто. На мой взгляд, реальной помощи в расследовании они не оказали, да и не стремились облегчить нам задачу.
- Что вы думает о семействе нашего покойника, Ватсон? – спросил Холмс, когда мы вернулись в наши апартаменты после позднего ужина в компании элиты.
- Они не очень-то стремятся нам помочь.
Это подозрительно. Все они явно что-то скрывают.
Холмс кивнул.
- Да, но это не касается нашего расследования, я уверен. Например, мистер Аиша Розен отчаянно скрывает наличие недозволенной связи, мистер Орфей Зави – финансовые махинации, мистер Гидеон Лагат – недостойные вкусы, мистер Хайне Салас – неприличные знакомства, но к смерти Ясона Минка это не имеет никакого отношения… У меня такое чувство, что от меня намеренно прячут важного свидетеля. Придется поговорить об этом с мистером Амом. Больше чем уверен, он в курсе, возможно, даже сам помогает скрывать этого свидетеля.
- Но зачем, Холмс! – вскричал я в изумлении.
- Думаю, таким образом он стремится защитить память своего друга от обвинений в аморальном поведении…
Вспомнив, что говорили блонди о консуле, я только покачал головой. Чего еще более аморального можно было ожидать!
Разговор с мистером Амом был коротким. В ответ на претензии Холмса тот сначала побледнел, потом покраснел, наконец отвернулся и махнул рукой.
- Я не хотел впутывать вас, мистер Холмс, должен предупредить – это весьма неприятный субъект и проживает он в той части города, куда не ходят приличные люди.
- Ничего, - любезно ответил Холмс, - мне по долгу службы приходится вращаться в разных кругах.
Получив адрес, он долго искал его на интерактивной карте и хмыкал каким-то своим мыслям.
- Превосходно, Ватсон, мы выезжаем. Захватите с собой свой армейский револьвер.
- Там может быть опасно?
- Да, пожалуй, Но опасность исходит не от нашего свидетеля, готов держать пари. Просто в трущобах лучше быть наготове, никогда не знаешь, на кого нарвешься.
Я мигом вспомнил путешествия Холмса по Ист-Энду и лондонским докам и опиекурильням. Но неужели и в этом сверкающем чистотой городе есть свои трущобы, пропитанные миазмами преступности и человеческих пороков?
Автомобиль доставил нас в район, живо напомнивший мне худшие места Лондона, и не столько обветшалыми домами и грязью, сколько общим ощущением неблагополучия и фигурами шатавшихся там и сям темных личностей – весьма юных, как на подбор, и исключительно мужского пола. Впрочем, это место явно было непригодно для дам. Аборигены глазели на нас со смутной угрозой и вялым любопытством.
Водитель доставил нас к обшарпанному кирпичному дому с покосившейся аптечной вывеской.
- Теперь вниз, - сказал Холмс, заглянув в свою записную книжку.
Мы спустились по грязной короткой лестнице в подвал. Я на всякий случай вынул револьвер и держал его наготове. Но стрелять не пришлось. Хозяин квартиры (к слову, весьма прилично, хотя и бедно обставленной) оказался удивительно белокожим азиатом с неподвижным узким лицом. Он не удивился нашему визиту, похоже, знал о нем заранее. Уж не мистер ли Рауль Ам предупредил его? В захламленной комнате было сумрачно, гудели кулеры – это был единственный звук, нарушавший тишину, пахло застарелым табачным дымом и кофе. Мы устроились на узких диванчиках. Азиат вынул сигареты и закурил, Холмс, улыбнувшись, достал трубку. Первые пять минут разговор вертелся вокруг курительных принадлежностей и не особо меня интересовал, хотя я отметил, что этот человек пока был единственным курящим кроме Холмса, встреченным нами на Амои.
Наконец Холмс перешел к делу, ради которого мы пришли.
- Я хотел бы побеседовать с вами о мистере Ясоне Минке.
- Что вас интересует? – азиат по имени Катце меланхолично затянулся сигаретой, но рука его затряслась.
- Все. Мелкие подробности быта, привычки, характер… Каким он был в быту?
Вопрос удивил азиата – кажется, он ожидал совсем другого.
- В быту, - он снова затянулся, - мистер Ясон Минк был неприхотлив. Он требовал неукоснительного исполнения обязанностей – но и только.
- Сколько прислуги он держал?
Катце пустился в разъяснения, и было заметно, что он хорошо осведомлен о домашнем укладе покойного консула. Холмс внимательно слушал, мне же почти сразу стало довольно скучно – какие-то петы, фурнитуры, их сложные обязанности, этикет…
- А кто обслуживал мистера Ясона Минка в последние дни его жизни? И его знаменитого пета?
- Некто Кяру, он же Кёрл, - с готовностью ответил Катце.
- А где он сейчас? Я не прочь бы проговорить с ним.
Этот вопрос поставил бывшего слугу консула в тупик. Он даже вытащил изо рта сигарету, потом пробормотал, что не в курсе и лучше спросить у мистера Ама как душеприказчика консула. Холмс кивнул и откланялся.
- Этот визит много дал, - блестя глазами, объяснял он мне по дороге. – Я на верном пути, Ватсон.
- Вы даже не заехали к предполагаемому преступнику-убийце, - напомнил я. – Он живет я в этом же районе, судя по адресу. Разве вы не хотите с ним поговорить?
- Не вижу необходимости. Видеть его изображение я видел, он не произвел на меня впечатления злодея. Нет, Ватсон, главная фигура здесь не он… Кстати, вы заметили, что этот якобы убийца спокойно живет в своем Кересе и никто, даже семья покойного, даже Рауль Ам, не стремится осуществить правосудие и покарать преступника, хотя им отлично место его пребывания?
- Да, это странно, - согласился я, - учитывая, как легко сильные мира сего отправляют на виселицу невиновных бедняков. Но почему же тогда они не нашли настоящего преступника?
- Видимо, не все так просто друг мой, - задумчиво произнес Холмс. – Давайте-ка посмотрим записи из покоев консула.
- Холмс, - сказал я, - это все равно что читать чужие письма.
- Что делать, жизнь сыщика полна не только роз, - пожал плечами мой друг. – Мной владеет не пошлый интерес, а необходимость. Раз уж я взялся за это дело, я обязан довести его до конца. Ну хотя бы… из симпатии к мистеру Аму.
Мне нечего было на это возразить, и я молча сел рядом с Холмсом. Впрочем, надо отдать ему должное – он не требовал чересчур пикантных записей и все, что мы видели, было обыденным – ходили слуги, занимались уборкой, прогуливался так называемый пет консула – хмурый молодой человек, здорово напоминавший мне ирландских повстанцев, возвращался с работы сам консул, - однако Холмс смотрел с острым интересом и я пару раз заметил, что глаза его вспыхнули: верный признак, что он напал на след.
- Вот он снова прошел, - бормотал Холмс вполголоса, - так я и думал. Снова он… Ого, какой взгляд! Любопытно. И никто ничего не замечает.
Поскольку все люди на экране несомненно могли быть названы «он», я вопросительно взглянул на Холмса, но в ответ получил лишь искренний смех.
- Потерпите, Ватсон, мне нужно хорошенько все обдумать. – С этими словами он покинул гостиную и заперся в спальне. Я знал, что он будет до утра курить, уставившись в потолок под чуть слышный шелест кондиционера, сглатывающего табачный дым.
Делать мне было нечего. Я взял в руки пульт и устроился перед головизором.
***
На следующий день Холмс с утра засел в архиве и что-то там искал, а мне велел «прогуляться и набраться впечатлений». Я прогуливался по Эосу в сопровождении юного элитника, любезно предоставленного мистером Амом, и глазел на чудеса человеческого гения, обильно представленные здесь. Мой сопровождающий красочно рассказывал обо всем, что встречалось на пути, и сыпал техническими терминами. Мне было чрезвычайно интересно послушать его рассказ, но я постоянно возвращался мыслями к Холмсу. Что он поделывает? Моя вера в моего друга была так высока, что я не допускал и мысли о том, что он зашел в тупик, но хотелось бы узнать, до чего именно он додумался. Однако не в привычках Холмса было рассказывать о деле до его логического завершения, и мне оставалось мучиться догадками.

Вечером того же дня Холмс потребовал встречи с мистером Амом.
- Полагаю, моя работа завершена, и я готов представить вам результаты расследования. Но я хотел бы собрать для этого всех, всю семью покойного консула. Полагаю, это возможно?
Мистер Ам заверил, что нет ничего не возможного. В девять часов вечера мы вступили в большую парадную залу, где нас уже ожидали двенадцать высших блонди, неподвижно и безмолвно сидящих в креслах. Меня бы это смутило, но только не Холмса. Он словно не заметил царившего в комнате напряжения и непринужденно занял полагающееся ему место. Я присел на свободное кресло. После обычного в таких случаях вступления Холмс приступил к главному.
- Перенесемся на семнадцать лет назад, - начал Холмс, обводя блонди взглядом стальных глаз. Никто не дрогнул и не издал ни звука, но мне показалось, что атмосфера в комнате сгущается.
- Семнадцать лет назад, - продолжил Холмс, - некий вечно молодой и блестящий администратор, один из высших блонди, на одном из приемов встретил красавицу Толумнею Ли… Разумеется, блонди равнодушны к чарам обычных людей, но на сей раз сердце этого блонди дрогнуло… И он завел с дамой роман, который продолжался достаточно долго – несколько месяцев. Я прав, мистер Лагат?
Блонди выпрямился, хотя, казалось, выпрямляться ему было некуда, и с вызовом посмотрел в глаза Холмсу.
- Сплетни и слухи – все, что вы смогли найти за это время, мистер Холмс?
- Не только, - с обманчивым добродушием продолжал Холмс. – Я отыскал и более материальные следы вашего романа… Через пять месяцев дама оказалась в положении. О, я знаю из лекций мистера Ама, что элита стерильна, но амойские биотехнологии творят чудеса, не так ли? Из прихоти и желая сделать даме сюрприз, мистер Гидеон Лагат придал растущему в искусственной матке ребенку, зачатому, разумеется, от законного мужа его любовницы, свои черты. Толумнея Ли – обворожительная брюнетка с азиатским разрезом угольно-черных глаз, в облике ее супруга явственно проглядывают негроидные черты, и конечно, у таких родителей никак не мог появиться светлоглазый и светловолосый ребенок с классически правильными европеоидными чертами лица. В панике мать избавляется от ребенка. Малютку подобрала на улице полиция и отправила в приют, точнее в Гардиан. Где он и рос тринадцать лет.
Стало невыносимо тихо. Гидеон Лагат впился взглядом в Холмса, который продолжал, как бы не замечая этого.
- Красивый и умный мальчик привлек внимание кураторов и стал фурнитуром. Варварский и недостойный просвещенного общества обычай, смею заметить! Итак, он попал в Эос. Не знаю какими путями, но постепенно он отыскал сведения о своем происхождении, возможно, имея доступ к глобальной информационной сети, и узнал, что его происхождение не совсем обычно для слуги. Тогда-то у него, очевидно, и появился смелый план… Разумеется, он понимал, что не может рассчитывать на поддержку ни своих родителей, занимающих достаточно высокое положение, ни на любовника своей матери – виновника своих несчастий. Но понимание того, что он был предназначен для лучшей доли, не давало ему покоя. И он решил взойти на вершину, чего бы ему это не стоило.
Вы что-то сказали, мистер Ам?
- Катце значительно больше 16 лет, - пробормотал Ам.
- Разве я сказал Катце? – удивился Холмс. - Простите, кажется, я вовсе не назвал его имени.
- Так каково же его имя? – нетерпеливо спросил Аиша Розен.
- Минутку внимания, я все скажу в свой срок. Так вот, умный мальчик решил для начала приблизиться к обслуживанию элиты элит – блонди, чтобы быть поближе к своему квазиотцу. Но он пошел ва-банк – и сделал попытку попасть не просто к блонди, а к консулу Амои. Однако место было занято расторопным и старательным фурнитуром по имени Дэрилл. Наш герой, однако, не опустил рук. Чутко ловил он малейший слух о жизни консула и его пета, фиксировал каждую мелочь, стал другом Дэрилла, который с сочувствием рассказывал ему о страданиях пета консула и о том, что он мечтает сбежать из золоченой клетки. В мозгу многообещающего юноши мгновенно созрел план. Он стал следить за консульским и петом и как-то, заметив, что юноша ошивается у дверей, открыл их при помощи удаленного доступа. Все, в том числе консул, решили, что побегу способствовал Дэрилл – и благородный Дэрилл не отрицал этого, считая себя ответственным за то, что случилось с его подопечным. Но если мы внимательно взглянем на расписание работы фурнитура, то увидим, что в этот момент Дэрилл никак не мог открыть дверь! Ибо находился совершенно в другом месте, а именно на кухне. Он даже не знал, что случилось, пока за ним не пришла служба безопасности.
Итак, первый пункт был выполнен, соперник устранен. И наш герой, имевший репутацию безупречного и преданного слуги, был рекомендован консулу службой безопасности, ибо это именно он дал показания против Дэрилла, подтвердив свою лояльность. Консул положился на рекомендацию, ибо искал фурнитура, который не стал бы сочувствовать его пету.
- Кяру! – воскликнули в один голос Ам и Розен.
- Совершенно верно. Последний фурнитур Минка. Так вот, я с вашего позволения продолжу. Кяру полностью оправдал рекомендацию и заслужил репутацию надежного слуги… Некоторое время он ничего не предпринимал, стремясь произвести на хозяина самое лучше впечатление. Но прошло какое-то время, и он понял, что такими методами не сможет продвинуться дальше, что он достиг своего потолка. Как-то приблизиться к квазиотцу также не удавалось – фурнитуров принято не замечать, посему даже бывая в апартаментах мистера Минка, Лагат не всматривался в его слугу. Никто из блонди, несмотря на свой интеллект, так и не сумел увидеть поразительного сходства между незначительным фурнитуром и сиятельным блонди.
- Вы сумели, - тихо сказал Юбер Бома. – Поздравляю.
- Да, мои глаза привыкли отделять лицо от его обрамления, - согласился Холмс. – Но даже если бы мистер Лагат раскопал всю эту историю, вряд ли он захотел бы признаться в том, что имеет какое-то отношение к слуге, и стал бы покровительствовать ему. Пожив в Эосе, Кяру понял эту простую истину. Им овладело отчаяние. Он погубил собрата фурнитура, который был добр к нему, - и ради чего? Но скоро его гибкий ум разработал другой план. Раз нельзя сделать карьеру, то можно, по крайней мере, разбогатеть и воспользоваться той властью, которую дают деньги. Кяру стал следить за мистером Лагатом, и вскоре у него образовалась неплохая коллекция голоснимков с приемов. Гидеон Лагат – любимец дам, которые готовы любезничать с ним вечер напролет, лишь одна из них, прекрасная Толумнея Ли, крайне нервничает, общаясь с красавцем блонди, как будто желая что-то скрыть. Появились у него и более весомые доказательства… Словом, Кяру отправил своей матери снимок с одного из приемов, где Толумнея Ли явственно для чужого глаза ревновала экс-любовника к юной супруге караанского посла. Когда перепуганная женщина ответила на его послание, он, представляясь сотрудником натального центра, стал шантажировать ее теми сведениями, которые ему удалось раздобыть. В ужасе от того, что все открылось, леди Ли перечислила на счет шантажиста круглую сумму. Но он требовал больше, тогда она попыталась продать украшения, подаренные ей мужем. Но кому она могла их продать? В ее кругу никто не купил бы их, а порядочная дама из высшего общества не имела связей в криминальных и сомнительных кругах.
И тогда ей на глаза попалось доверенное лицо консула Минка. Она не раз сталкивалась в Эосе с этим молчаливым рыжим мужчиной, который свободно общался с высшей элитой. В то же время он казался человеком, умеющим хранить тайны. Она обратилась к нему, они встретились за пределами Эоса. Катце согласился помочь ей в продаже, но предупредил, что его клиенты, возможно, заплатят меньше, чем она рассчитывала. Обе стороны честно выполнили обещания и, казалось бы, могли вздохнуть спокойно. Но консул Минк заметил контакты своего доверенного лица с дамой из высшего света и потребовал объяснений. Катце рассказал все что знал. Консул Минк удостоверился, что его монополии ничего не угрожает, однако он пошел дальше и разузнал кое-что о даме. Фактически он узнал все, кроме одного: кто же был ее ребенком. Одно время он даже думал на своего пета, так как у того была смуглая кожа и черные волосы и глаза, как и у леди Ли. Но он был убежден, что Рики ни за что не стал бы заниматься шантажом.
Обсуждая с Катце эту проблему в своих апартаментах, он не принял в расчет молчаливого и покорного фурнитура, бесшумного обслуживающего их, ибо, как и все блонди, не привык обращать на мебель больше внимания, чем необходимо. Но Кяру все слышал и решил, что тайна его раскрыта! В его груди родилась буря.
Холмс сделал драматическую паузу.
Никто не пошевелился, похоже, блонди даже не дышали. Все взгляды были прикованы к Холмсу, который продолжал без помехи.
- Итак, Кяру почувствовал себя в опасности. Если всесильный консул узнал о его интригах, ему конец. И тогда он решил устранить источник своей тревоги.
Рауль Ам покачнулся в кресле, белый как паросский мрамор.
- Рауль, вина, - засуетился сидящий рядом Юбер Бома.
- Ничего, все в порядке, - еле шевеля губами, ответил бледный мистер Ам.
Холмс выждал, пока стремительно призванный фурнитур поднесет Аму вина, тот поднимет бокал заметно дрожащей рукой и выпьет.
- Итак, господа, фурнитур, мелкая ничтожная букашка, решил уничтожить блонди, стоящего на самой вершине власти. Однако это легче задумать, чем сделать. Очевидно, что блонди не уничтожить просто так, они физически сильны и выносливы, чрезвычайно умны, да и служба безопасности не дремлет. Пронести оружие в Эос Кяру не мог, да и где бы он его купил? Никто не продаст оружие фурнитуру!
Тогда-то он вспомнил об ахиллесовой пяте консула – его пете-монгреле. Он понимал, что за монгрелом тянутся нити, крепко связывающие его с Кересом. Подслушивая и подсматривая, Кяру узнал, что у Рики был возлюбленный в Кересе. Как ни мало знал он жизнь, но понял, что ревность способна подтолкнуть человека на самые дикие поступки. Уничтожить консула руками бывшего любовника его пета – очень изящное решение. Видимо, мистер Гидеон Лагат в свое время сумел передать ребенку не только внешние данные, но и умственные способности… И Кяру стал искать возможности связаться с Кересом. Такая возможность представилась довольно быстро – консул встретился с неким монгрелом по имени Кири у себя в апартаментах. По окончании разговора Кяру выскользнул вслед за парнишкой и завязал с ним беседу, итогами которой оба были довольны: каждый посчитал, что приобрел нужное знакомство. Кяру сообщил Кири некоторое количество местных сплетен, а Кири, в свою очередь, поделился с ним кересскими слухами о Рики и упомянул между прочим, что скоро состоится пришествие в Эос еще одного монгрела – бывшего любовника Рики, Гая. Лучшего и желать было нельзя. Кяру, который обслуживал монгрела, попытался войти к нему в доверие. Но Гай оказался непригоден для роли мстителя. У него не было ненависти. О Рики он говорил с нежностью, о блонди – с недоумением и опаской. Тем не менее фурнитур обещал Гаю не забывать его после того как по распоряжению блонди его отправили восвояси, и обменялся с ним контактами.
Прикидываясь другом, он несколько раз встречался с Гаем в Мидасе, каждый раз притворно сочувствуя и рассказывая все новые подробности о жизни Рики в Эосе, стараясь возбудить в нем ревность и ненависть к блонди и подтолкнуть к мести. Нечего и говорить, что нежно привязанному к Рики Гаю было больно слышать о страданиях, переносимых монгрелом по вине его хозяина. Постепенно он разработал план, оставалось заманить мистера Минка в Керес. Изучая карту района, Кяру не мог не обратить внимания на одиноко возвышающуюся громаду Дана Бана. В Кересе было немало укромных мест, но, набитый битком отребьем всех сортов, он был перенаселен и всегда была опасность, что кто-то не вовремя сунет нос куда не положено. Безлюдная громада Дана Бан была в этом смысле более надежна. Гай, благодаря усилиям Кяру дошедший до крайней степени отчаяния, согласился с его планом. Кяру раздобыл и денег на взрывчатку, сняв немного со своего тайного счета. А вот купить ее помог уже Кири, также посвященный в план. У Кири были свои счеты с консулом.
Между тем Ясон Минк не оставлял своего намерения узнать, кто же в Эосе является сыном Толумнеи Ли. Возможно, у него были свои планы, возможно, просто из присущей ему любознательности.
Кяру, не спускавший с хозяина глаз, подслушал как-то его разговор с мистером Амом - Ясон расспрашивал друга о возможной генетической экспертизе. Медлить было нельзя.
Холмс умолк и провел рукой по лицу.
- Неудовлетворенное самолюбие в сочетании со страхом за свою шкуру – страшная вещь, господа. 16-летний мальчик смог провести немало умных взрослых людей и не только людей, но блонди, играя на их чувствах и привязанностях.
Наконец Гай похитил Рики. Он намеревался бежать с любимым, но это не входило в планы Кяру. По его мысли Гай должен был погибнуть в Дана Бан, чтобы не осталось ни единого свидетеля, знавшего хоть что-то о плане Кяру. Рики должен был погибнуть безусловно – Кяру его сильно не любил. Ну и цель всего этого – консул – также должен был быть погребен под руинами. Но сперва его следовало туда заманить.
С этой целью Кяру дал Гаю номер личного телефона Минка. Дальше все пошло по плану. Гай позвонил, Минк мгновенно собрался ехать за петом, только приказал принести вина перед тем, как отправиться на свидание. Кяру украдкой подсыпал в вино стимулятор. Это химическое вещество используется для повышения нервной возбудимости в любовных играх, усиливая и обостряя все чувства. Кроме того, консул приказал Кяру поставить в известность службу безопасности и через полчаса ехать вслед за ним. Этот приказ фурнитур проигнорировал, ибо присутствие посторонних на месте происшествия не входило в его планы…
Дальнейшее вы знаете. Дело эосского убийцы завершено.
В комнате повисла звенящая тишина. Я лишился дара речи, захваченный рассказом Холмса. Наконец Гидеон Лагат выговорил, глубоко вздохнув:
- Но где же этот фурнитур?
- В самом деле – кто-нибудь видел его после смерти Минка?
Блонди переглянулись. Холмс наблюдал за ним с грустной понимающей усмешкой. Стоя на вершине власти, элита не обращала внимания на то, что находится у них под ногами, и поплатилась за это сполна. Я не мог не почувствовать отвращения к этим власть имущим.
Однако Холмс продолжил.
- Когда раздался взрыв, бывшего фурнитура Кяру, думаю, уже не было на планете. В лучшем случае он находился на орбите, ожидая отлета. В это время согласно расписанию должны были стартовать три космических лайнера в разные концы галактики. Думаю, искать его бесполезно, во всяком случае, на Амои. Это все, джентльмены.
Пока элита переваривала новости, Холмс решительно вышел, оставив их сидеть в прострации. Я нагнал его у стеклянной стены холла. Танагура лежала у наших ног, прекрасная и жестокая. Я встал рядом со своим другом и любовался острыми шпилями и причудливыми архитектурными формами, на которых играло заходящее солнце.
- Пора нам восвояси, Ватсон. И так мы что-то задержались, а?
Я смотрел вдаль, туда, где у горизонта чернело уродливое бесформенное пятно.
- Кто бы мог подумать, - сказал голос у меня над ухом, - что смерть такого деятеля, как Ясон Минк, будет вызвана такой ничтожной причиной, как неудовлетворенное самолюбие мальчишки!
Я оглянулся – рядом стоял блонди, кажется, его представили как Хайне Саласа. Он смотрел туда же, куда и я. Его красивое лицо не выражало ничего, но в тоне сквозило сожаление.
Вскоре к нам присоединился мистер Рауль Ам, все еще очень бледный, и пригласил нас к себе, чтобы обсудить некоторые вопросы. Не буду говорить, что именно он предложил Холмсу в качестве вознаграждения, скажу лишь, что мой дорогой друг теперь может не беспокоиться о состоянии своего здоровья и даже жизни и что свое вознаграждение он предложил разделить со мной.
Мне ничего неизвестно о судьбе бывшего фурнитура Кяру, но когда я смотрю на звездное небо, я думаю, что где-то, в какой-то из галактик, он пожинает плоды своих усилий и вряд ли думает о тех, кто стал жертвой его амбиций.

@темы: АнК, Позаим©твовано, Мистер Фик-с

Comments

[olgamoncher]

Шедевральный фик, конечно!)))

[~Алиция~]

olgamoncher, угу